Не думаю, что мои речи подействовали, но Ульф через силу улыбнулся и сменил тему. Я уже не нервничала так, как утром — за одно это стоило сказать рыжей «спасибо», — и время ожидания пробежало быстро и безболезненно. Мы обсудили мою учебу и доклады Торвальда, которому я так и не удосужилась перезвонить. Надо не забыть сделать это до рейда… А еще Ульф настоял на необходимости прически и заплел мне сложную пышную косу из множества прядок, как в детстве. Горничным я никогда не давалась, а вот этим сморщенным рукам доверяла…
Ну и в зеркало все же пришлось заглянуть, благо в тот миг, когда я увидела себя в полный рост, в дверь постучали, и я не успела позорно разреветься. Нет, выглядела я более чем прилично, но благодаря платью сходство с мамой стало слишком заметным.
Открывать я бросилась сама, чем немало удивила и Ульфа, и Леннарта, застывшего на пороге. Вряд ли он ожидал, что его встретят с облегчением и даже радостью.
Когда я затащила его в дом, Леннарт даже дверь до конца закрывать не стал, словно на всякий случай готовил путь к отступлению. А внутри с подозрением огляделся, поздоровался со смущенным Ульфом и снова посмотрел на меня:
— Кажется, тэри Валборг сегодня в прекрасном расположении духа. Так рада балу? Или мне?
— Кажется, у тэра Леннарта завышенная самооценка, — в тон отозвалась я. — За мое прекрасное настроение ответственен только один мужчина в этой комнате. И это не ты.
Леннарт улыбнулся:
— Вот теперь все на своих местах. — И вдруг взял меня за руку. — Позволишь?
Я растеряно кивнула, не представляя, что он собирается делать, а через мгновение уже любовалась цветочным браслетом на своем запястье.
— Традиции, — пояснил Леннарт, но голос звучал напряженно.
Я оторвала взгляд от цветов. Выглядел Леннарт тоже напряженным и донельзя сосредоточенным и так внимательно меня рассматривал, словно чего-то ждал.
— Эм… спасибо, — пробормотала я. — Люблю миддлемисты.
Он расслабился и хмыкнул:
— Ну конечно.
Я нахмурилась, все еще ничего не понимая:
— Что-то не так?
— Нет, наоборот. Теперь все так, — снова разулыбался Леннарт. — Ты сегодня особенно прелестна. Идем?
Я взяла заботливо протянутое Ульфом пальто, поцеловала его в щеку и, дождавшись, когда мужчины обменяются суровыми кивками, вслед за Леннартом вышла на улицу.
Парк медленно, но верно погружался в сумерки, вдоль тропинок уже горели золотистые фонари, а в пожелтевших кронах мерцали разноцветные праздничные светлячки. Впрочем, ими украшение территории и ограничивалось.
Я осторожно взялась за оттопыренный локоть Леннарта, и мы чинно двинулись к главному учебному корпусу ИОВ.
Будто и впрямь пара на прогулке.
— Чудесная погода, — произнес Леннарт.
Я зябко передернула плечами и покосилась на него:
— Серьезно? Хочешь обсудить погоду?
— Необязательно. Можем выбрать тему поинтереснее. Например, что за напасть с тобой стряслась пару часов назад и ополовинила резерв оберега?
23
Свободная рука сама собой метнулась к груди, где под плотной тканью пальто все еще грела сердце подаренная булавка.
— Ты… что-то почувствовал? — спросила я.
— Твое состояние он не отслеживает, не волнуйся. Просто вижу, что заряд ослаб. Это же моя сила.
— А время как определил?
Леннарт глянул на меня насмешливо:
— По степени восстановления. Теперь уже твоей силой.
Значит, оберег снова накапливает энергию, это хорошо. И что мой истеричный всплеск останется втайне — тоже. А вот необходимость выдумывать правдоподобную историю не радовала.
— Я просто… оступилась, — все же ответила я, почти не солгав.
— Угу, — «поверил» Леннарт. — Значит, возвращаемся к погоде. Говорят, опять чуть снег не пошел, но повелением императора природники отогнали метель от столицы. Так что можем считать, что этот промозглый вечер и впрямь прекрасен.
Я улыбнулась его светскому тону, стараясь не думать об истинных причинах всех этих аномалий. То есть обо мне и тьмагах, одним своим существованием вне Тьмы нарушающих баланс. И ведь погода — только цветочки. Я даже предположить боялась, что будет дальше, если не исправить ошибку.
— Я люблю снег. В положенное ему время года, разумеется.
— А ты, оказывается, любвеобильна. Миддлемисты, снег… что еще удостоилось ваших светлых чувств, тэри Валборг?
— Копченая рыба и клюква в шоколаде.
Леннарт многозначительно кивнул:
— Отличный переход. От погоды к гастрономии, я так и планировал.
— Подготовил список тем? — хмыкнула я.
— Конечно. Как истинный тэр на случай неловких пауз.
Я все-таки рассмеялась, но скорее от неожиданности. Я и не знала, что он может быть… таким. Хотя что я вообще знала о Викторе Леннарте помимо своих старых обид и наших не совсем удачных столкновений в ИОВ? Рядом со мной шел незнакомец. Безумно привлекательный незнакомец. Пожалуй, встреть я его впервые, залюбовалась бы резковатыми чертами и разворотом плеч и несомненно оценила бы, насколько ему идет темно-синий парадный костюм.
Да, так бы и было, если б не последние три неполных года, но сейчас… любоваться я немножко разучилась.
— Почему ты меня пригласил на самом деле? — вдруг вырвался вопрос.
Внезапно даже для меня самой.
Я, конечно, помнила про заклятого друга-соперника, про спорщиков, которым Леннарт решил поломать игру, про якобы удачный способ утихомирить сплетников. Но все это годилось для первых, наспех состряпанных отговорок, слишком поверхностных, чтобы быть правдой. А мне хотелось узнать истинную причину, и когда Леннарт не ответил сразу, а смерил меня задумчивым взглядом, появился шанс, что я ее все же услышу.
— Я… пытаюсь понять, — наконец произнес он.
— Что понять?
Леннарт снова помолчал.
— Насколько сильно я облажался.
Пальцы невольно сжались на его локте, хотя впору было отшатнуться. Я стиснула зубы и следующие несколько минут пути смотрела строго перед собой, выдохнув, только когда из-за деревьев показался учебный корпус.
Леннарт тоже не спешил разорвать напряженную тишину, и мне захотелось отвесить нам обоим затрещины. Себе — за вопрос, ему — за ответ, которые разрушили хрупкое перемирие.
Вверх по каменному крыльцу стекался разряженный народ и исчезал в распахнутых дверях. После будней, наполненных монохромной студенческой формой, видеть на этих ступенях такое разноцветье было немного странно. Мы влились в поток и вскоре, избавившись от верхней одежды, стояли под искрящимися праздничными сферами в том самом зале, где две недели назад преподаватели приветствовали новичков.
