Скорее всего, он затеял этот разговор, чтобы отвлечь ее, да и себя самого, от мыслей о так печально закончившейся беременности. И она действительно забывалась на время, особенно когда Зак рассказывал о своих планах создать собственную компанию по производству анимационных фильмов. Это позволило Кэтрин лучше понять, чем он живет, к чему стремится, что заставляет его двигаться вперед, не останавливаясь на достигнутом.
Зак Фримен никогда не станет почивать на лаврах, он должен неустанно прогрессировать, от одной цели к другой. Даже странно, что он вырвал из своей насыщенной жизни несколько дней и целиком посвятил их ей, поддержав тогда, когда она в этом больше всего нуждалась. Вероятно, Зак чувствовал себя обязанным, поскольку Кэтрин имела неосторожность выдать ему свои истинные чувства, когда объясняла решение сохранить его ребенка. Еще, наверное, им двигали чувство вины и природная доброта. Кэтрин не сомневалась, что он уже начинал испытывать нетерпение, желая как можно скорее распрощаться с ней и вернуться к своей обычной жизни.
«Объявляется посадка на рейс „КьюЭф-12“ до Сиднея. Просим пассажиров пройти к выходу один-два-два!»
Кэтрин вскочила и взяла свою сумку. Мучительному ожиданию момента расставания наступил конец. Зак не так стремительно отреагировал на объявление — он медленно, как бы нехотя, поднялся с кресла и выпрямился во весь рост. Глядя на высокую мускулистую фигуру Зака, Кэтрин чувствовала, как сердце ее содрогается при мысли, что она видит его последний раз в жизни.
Этого мужчину она выбрала в отцы своего ребенка.
Этого мужчину она безрассудно полюбила всем своим существом.
Понимая, что со словом «прощай» оборвутся все нити, связывавшие их, Кэтрин нашла в себе силы протянуть руку и посмотреть на Зака.
— Прощай, Зак.
— Нет!
Он буквально выкрикнул это слово и обеими ладонями схватил руку Кэтрин. Его глаза напряженно всматривались в ее лицо, а сердце Кэтрин разрывалось из-за того, что слишком поздно. Он опоздал.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала.
— Зак, ничего не получится… — Ее голос был полон муки.
— Я говорю не о неделе, которую предлагал провести со мной! — Зак почти кричал. — Это совсем другое.
— Я должна лететь домой! — Кэтрин тоже сорвалась на крик, панически боясь его дальнейших слов, потому что в нынешних обстоятельствах они не принесут ничего, кроме боли. — Уже объявили посадку на мой рейс.
— Мы можем полететь в Лас-Вегас и там пожениться.
Кэтрин недоуменно посмотрела в его глаза, в которых была решимость и… надежда.
— Пожениться? — Уж не ослышалась ли она?
— Да. Если ты уволишься с работы и останешься со мной, конец света не наступит…
Разве дело в ее работе? Работа для нее ничего не значит.
А быть с ним значит все.
Но предложение пожениться именно теперь…
Все эти расспросы вчера и сегодня… Неужели он обдумывал свое предложение? Прикидывал, подойдет ли она ему в роли жены? Кэтрин пребывала в крайней растерянности. Ничего подобного она не ожидала. Его слова шли вразрез с тем, о чем он с уверенностью рассуждал еще два дня назад.
— Кэтрин, у нас будут другие дети, — настаивал Зак, приведя свой последний аргумент.
Кэтрин отшатнулась. Все ее существо — умственно, эмоционально и физически — воспротивилось его словам. Она ощутила холодную пустоту внутри живота, где еще недавно обитал маленький человечек, с которым она связывала так много надежд. Кэтрин не сомневалась, что в Заке говорит потрясение от потери ребенка и что через очень короткий промежуток времени, придя немного в себя, он пожалеет о своих словах.
— Нет, — задушенным голосом ответила Кэтрин, потому что спазм сжимал ее горло. Она затрясла головой. — Нет.
— Ты же хотела ребенка, — не отступал Зак. — И ты хотела, чтобы я был его отцом. Давай же сделаем все по правилам: поженимся, создадим дом…
— Прекрати! Пожалуйста, прекрати!
Голова Кэтрин шла кругом. Он предлагал ей мечту, и сердце ее, не в силах бороться с искушением, кричало в ответ: «Да!» Выйти замуж за Зака Фримена, жить с ним…
Отказ Кэтрин заставил его нахмуриться.
— Клянусь, я буду заботиться о тебе, а я всегда выполняю свои обязательства, Кэтрин.
Да, наверное, но слово «обязательства» звучит так холодно, так отрезвляюще. А где же любовь, о которой она мечтала?
— Если я дал слово… — продолжал упорствовать Зак.
— Твоего слова недостаточно, — сказала Кэтрин, особо не надеясь достучаться до сердца этого мужчины.
— Почему? — с вызовом спросил Зак. — Что же тогда тебе нужно?
— Мне нужна… — Как можно согласиться стать его женой, зная, что она всего лишь одна из женщин, которую он счел желанной на несколько ночей? Нет! Нет… — Я хочу, чтобы мужчина, за которого я выйду замуж, любил меня.
— Любовь… — Зак покачал головой, как будто она сказала полную ерунду, не имеющую никакого отношения к их разговору. Для него имела значение только конкретная цель, и только ее он видел. — Конечно же, ты очень много для меня значишь, — нетерпеливо произнес он, как бы желая поскорее покончить со столь несущественным вопросом. — Я считаю тебя непохожей на других женщин, особенной. Иначе неужели попросил бы тебя выйти за меня?
— Насколько особенной, Зак? Такой, что ты не представляешь своей жизни без меня? Такой, что другие женщины для тебя не существуют?
— Да. Именно так.
Зак ответил слишком поспешно, чтобы она могла поверить в искренность его слов. Он просто сказал то, что она хотела услышать, не потрудившись придать своим словам глубину.
— Тогда почему на церемонии вручения «Золотого Глобуса» ты был с другой женщиной, хотя с нашей последней встречи прошло совсем немного времени? А на присуждении премий Британской академии киноискусства с тобой была еще одна женщина? Я видела твои фотографии и с той, и с другой в газетах…
— Они просто оказались под рукой в тот момент, — ответил Зак, явно недовольный тем, как повернулся разговор.
Разве это объяснение может смягчить боль от долгих месяцев молчания, успокоить муки ревности при мысли о том, что такие важные события в жизни Зак делит с другими женщинами, а не с ней?
К тому же только два дня назад он решительно дал ей понять, что и эта, третья, их встреча закончится так же, как и две предыдущие, — ничем. Ни обещаний, ни надежды на продолжение. В понимании Кэтрин все это не позволяло думать не только о любви, но даже о каком-то особенном отношении к ней со стороны Зака.
От других любовниц Зака ее отличало только то, что она забеременела от него, а теперь вот потеряла ребенка. Его ребенка. Это потрясло Зака настолько, что он завел речь о других детях, но то были неподходящее время, неподходящее место и неподходящие слова для такого разговора.
