— Я пойду, — предупредила, развернувшись спиной к сгорбившемуся мужчине. — У меня много работы. И вы, Владислав Валерьевич, не забывайте, что через… — взглянула на наручные часы, — сорок минут нужно выезжать на встречу с инвестором из Франции. Принести вам кофе, чтобы взбодриться?
— Да, пожалуйста, — пробормотал босс.
— Простой американо?
Он громко вздохнул.
— Да.
Покинув его кабинет, я на минуту прислонилась к закрытым дверям.
Что нужно сделать для того, чтобы отношения в виде проклятых американских горок стали прямой и безопасной дорогой? Прогресса в этом не добиться, если один идет вперед, а второй топчется на месте, разрываясь между выбором развернуться, или пойти навстречу первому.
Все, что в моих силах, — просто ждать?
Сколько… сколько времени ему потребуется, чтобы освободиться?
Смогу ли я?
Вытерплю ли?
Еще вчера я думала, что между нами все идеально. Еще вчера я верила, что ситуация с прошлым Земского разрешилась.
Ничерта.
Он — тот, кто топчется, потому что позади него стоит она.
А я иду вперед. Иду к нему. На свой страх и риск, что в любой момент Влад изменит курс и повернется ко мне спиной.
Неделя выдалась напряженной.
Если не считать тех редких минут, что я и Влад проводили в лифте, сталкиваясь перед началом рабочего дня в компании, в его кабинете, куда я спешно забегала, чтобы передать документы на подпись, и так же торопливо убегала по делам, мимолетных взглядов во время встреч в коридорах — то мы не оставались наедине друг с другом.
К вечеру пятницы, когда трудовые будни официально подошли к завершению и впереди маячили долгожданные выходные, я пребывала в отрешенности, размышляя о статусе наших отношений. Прошедшие дни мы придерживались дистанции. Ни поцелуев, ни объятий, ни совместных ночей…
Я отсылалась к огромной нагрузке, однако не раз ловила себя на мысли, что попросту избегала Влада, а он не так уж и сопротивлялся. Это заставило меня почувствовать вину… и винить его.
Все изменилось после того разговора.
Есть ли реальные шансы у двух людей на спокойный союз, в котором незримо присутствовал третий? Алина казалась мне вездесущим призраком, которого Земской подсознательно отказывался отпускать.
Двери лифта почти закрылись, но просунутая рука в сужающийся проем обеспечила свободный проход в кабинку. Я подняла глаза от пола, чтобы взглянуть на того, кто составит мне компанию по пути на парковку.
Я была уверена, что покину офис последней.
Влад встал сбоку от меня. Мы одновременно потянулись к сенсорной кнопке, и наши пальцы соприкоснулись, после чего я неловко отдернула вспотевшую ладонь, прижав ее к бедру. Ощутила на себе вопросительный взгляд босса, тем не менее, он никак это не прокомментировал.
— Чем планируешь заняться на выходных? — доброжелательным тоном поинтересовался мужчина, спрятав руки в передних карманах брюк.
— Пока не решила, — я пожала плечами. — А ты?
— И я не решил.
Черт, да что с нами происходит?!
Сжав в кулаки ледяные влажные пальцы, я всем телом развернулась к Земскому.
— Влад, насчет…
— Лика, — оборвал на полуслове, повернув голову в мою сторону, и окинул тяжелым взглядом. — Что у тебя было с Ледовским?
Глава 19Когда Влад застал меня врасплох неожиданным вопросом, я подумала, что оптимальным выходом из возникшего затруднительного положения будет ответить непониманием. Ну, на секунду я действительно растерялась. Самым настоящим образом. А затем уже действовала по инерции, попытавшись притвориться незнающей, невиновной, чтобы отстрочить не желаемое признание. В принципе, я как таковой вины за собой не ощущала, потому что поцелуй произошел против моей воли, и я мгновенно предприняла необходимые меры, чтобы прекратить недоразумение между мной и Ледовским.
— Что ты имеешь в виду?
В моей голове с сумасшедшей скоростью проносились вопросы — что, как, зачем и почему; не следил ли в ту ночь за нами Земской, однако эта догадка быстро утеряла свою актуальность в силу абсурдности. Возможно, ему рассказали (только какой в этом смысл, да и кому нужно заниматься сталкерством?)… Или Костя при встрече случайно ему проболтался…
— Это ты мне лучше скажи, — язвительно отрезал Земской. Ухмылка на его губах была мрачной, острой, словно лезвие. Ей он будто говорил мне: «Как бездарно ты косишь под дурочку!». — Вы только целовались? Или то, что я увидел, — лишь малая часть?
Я, он и воцарившееся напряжение — в кабинке лифта нам втроем было крайне тесно. Так узко, что не шелохнуться. Пространство вокруг меня сжималось.
— Будешь отрицать? — с терпкой ноткой кичливости в строгом голосе босс продолжал прессинговать.
Сохранение внешней невозмутимости давалось мне с трудом, но я все же смогла сдержать эмоции в узде и не дать им вывалиться за чертоги разума, сорваться с языка. Прежде чем вымолвить хоть словечко, понимала, что нужно тщательно продумать ответ.
— Вообще ничего не скажешь?! — его терпение таяло с быстротой молнии.
— Что ты видел? — с нажимом уточнила я.
Он смерил меня ледяным взглядом.
— Достаточно.
Сказал бескомпромиссным обвинительным тоном. Четко дал понять, что ему, на самом деле, не нужны никакие оправдания. Даже если попытаюсь что-нибудь объяснить, он исказит мои слова по-своему. Земской хотел добиться одного — загнать меня в угол и смотреть, как я стану паниковать.
Атмосфера между нами — взрывоопасная. Одной ногой я стояла на мине. Неверное движение, и всему конец.
— Я не ожидала, что Костя поцелует меня. Я этого не хотела. И я оттолкнула его сразу, как только он... дотронулся до меня, — вещала спокойным голосом, частичкой души уповая на то, что Влад поверит безо всяких дальнейших разбирательств. Должен, потому что я говорила правду. Если бы хотела обмануть — придумала бы ложь более изощренную.
Тем не менее, предубеждение, казалось, настолько въелось под кожу его лица, что отныне он будет смотреть на меня исключительно с этим выражением. Мне стало страшно и не по себе от мысли, что зыбкий мост доверия, раскинувшийся между нашими тонущими в бурлящих горьких водах берегами, раскрошится, подобно песочному печенью, без единого шанса на укрепление.
Хмурые взгляды, обращенные в мою сторону, становились интенсивнее.
— Странно, но до меня дошла совершенно иная версия событий вечера, когда вы находились вместе, — Влад был равнодушен к тому, что я пыталась донести до него. Абсолютно глух и нем.
«Почему ты не веришь?!» негодовала я в душе.
