Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
Таким образом папа Пасхалий в очередной раз продемонстрировал, что совершенно не понимает ситуации, сложившейся на Востоке. Ведь если франки хотели там задержаться, им следовало не оставаться чужеродным меньшинством, а сделать все возможное для того, чтобы стать частью этого мира. Капеллан Балдуина Фульхерий Шартрский в одной из глав своей «Истории…», получившейся весьма лиричной, рассуждает о том, насколько чудны дела Господа, превратившего западных людей в восточных. Он, очевидно, был рад перспективе смешения народов Запада и Востока, которую считал одним из шагов к их единству. На протяжении всего периода существования государств крестоносцев ситуация не менялась. Мудрые франкские государственные деятели, управлявшие расположенными на Востоке государствами, следуя примеру Балдуина, усваивали местные обычаи, заключали союзы с соседями, в то время как новички, только прибывшие с Запада, придерживались шовинистических взглядов, которые влекли за собой весьма негативные последствия.
Когда король завоевал расположенные на побережье Сирии города, в частности Сидон и Бейрут, церкви которых по сложившейся традиции принадлежали к Антиохийскому патриархату, он уже находился в весьма натянутых отношениях с папой. Для того чтобы при управлении государством не возникало каких-либо проблем, эти города следовало отдать Иерусалимскому патриархату, что Балдуин и сделал. Антиохийский патриарх Бернар пожаловался на этот поступок короля папе. Если в 1110 г. Пасхалий написал в Иерусалим, что в свете изменившихся обстоятельств можно не придерживаться сложившихся традиций, то в 1112 г. он, как обычно, проявил слабость и, наоборот, поддержал Антиохию. Балдуин просто проигнорировал новое решение папы, а затем не обратил внимания на упрек Пасхалия, который тот изложил в весьма грубой форме, и оставил епископства под контролем Иерусалимского патриархата.
Сам Балдуин допустил весьма серьезную ошибку. Он совершенно не заботился о своей армянской невесте с того дня, когда ее отец, пришедший в ужас от грубости зятя, скрылся вместе с ее приданым. Балдуин любил заводить различного рода интрижки, но был человеком благоразумным, и присутствие при дворе королевы не позволяло ему пуститься во все тяжкие. Королева также пользовалась репутацией любительницы веселья. Поговаривали даже, что во время путешествия из Антиохии в Иерусалим, чтобы занять трон, она даровала свою благосклонность мусульманским пиратам. В этом браке не родились дети, которые могли бы объединить супругов. В итоге через несколько лет, когда стало понятно, что брак перестал быть выгоден ему с политической точки зрения, король отлучил супругу от двора под предлогом измены и сослал ее в монастырь Святой Анны в Иерусалиме, в который для облегчения своей совести сделал богатое пожертвование. Но королеве не нравилась жизнь в монастыре, и вскоре она попросила и получила разрешение уехать в Константинополь, где с тех пор, как франки изгнали их из Мараша, жили ее родители. Там она избавилась от монашеского облачения и стала предаваться всем удовольствиям, которые можно было найти в большом городе.
В свою очередь, Балдуин осознал, что вновь может испытать все прелести холостяцкой жизни. Однако ему все еще были нужны деньги. Зимой 1112 г. он услышал, что самая завидная вдова Европы ищет себе нового мужа. Тогда как раз закончился период регентства Аделаиды Савонской, вдовствующей графини Сицилии, ибо ее сын Рожер II достиг совершеннолетия. Эта женщина была сказочно богата, но ее подкупила возможность примерить королевскую корону. Балдуина же интересовало не только ее приданое, но и влияние, которым она пользовалась среди норманнов Сицилии, так как союз с ними позволил бы ему получить поддержку с моря, с одной стороны, и дал бы возможность противостоять норманнам, жившим в Антиохии. В итоге он отправил к Аделаиде гонца, чтобы попросить ее руки. Графиня согласилась, поставив ряд условий. У Балдуина не было потомков. Дети, рожденные его первой женой, погибли в Анатолии во время Первого крестового похода, а армянская княжна не сумела родить от него. Аделаида настояла, что если от их брака не появятся дети (а в связи с возрастом жениха и невесты такой вариант был более чем возможен), то иерусалимская корона должна будет перейти ее сыну графу Рожеру.
Стороны заключили контракт, и летом 1113 г. графиня покинула Сицилию, обставив отъезд с такой помпой, которой обитатели бассейна Средиземного моря не видели с тех пор, как Клеопатра плыла по реке Кидн на встречу с Марком Антонием. Аделаида возлежала на ковре из золотых нитей, устилавшем пол ее личной галеры, нос которой был покрыт серебром и золотом. Ее сопровождали еще две триремы со столь же изысканно украшенными носами. На них плыли охранники, причем наиболее яркое впечатление из всех них производили арабские солдаты — телохранители сына графини, темные лица которых контрастировали с незапятнанной белизной их одеяний. Вслед за ними двигались еще семь кораблей, груженных ценностями и имуществом Аделаиды.
Невеста высадилась на сушу в Акре в августе, где ее ждал Балдуин, старавшийся также обставить встречу супруги со всей возможной торжественностью. И король, и его придворные нарядились в драгоценные шелковые одежды, а их лошади и мулы были покрыты пурпуром и золотом. На улицах расстелили дорогие ковры, а из окон и с балконов свисали пурпурные знамена. Так же пышно были украшены города и деревни, встречавшиеся на пути в Иерусалим. Все жители королевства радовались, правда не столько прибытию своей новой госпожи, дамы весьма немолодой, сколько привезенному ею с собой богатству[3].
Несмотря на такое пышное начало совместной жизни, новый брак короля оказался неудачным. Балдуин тотчас же забрал приданое королевы, с помощью которого погасил долги перед солдатами и продолжил работы по созданию оборонительных сооружений. Благодаря поступлению этих денег в оборот экономика Иерусалимского королевства получила новый толчок к развитию. Но вскоре средства закончились, и стали очевидны все недостатки этого брака. Богобоязненные жители государства вспомнили, что Балдуин так и не развелся со своей первой женой, и пришли в ужас, увидев, насколько охотно патриарх Арнульф провел венчание, в результате которого король, по сути, стал двоеженцем, чем не преминули воспользоваться многочисленные враги Арнульфа. Возможно, им не удалось бы добиться такого результата, если бы подданные Балдуина не разъярились, выяснив, что он решил назначить наследника своего престола, предварительно не поговорив об этом с членами совета.
В Рим стали поступать многочисленные жалобы на Арнульфа. Через год после заключения брака в Иерусалим прибыл папский легат епископ Оранжа Беренгарий. Узнав, что Арнульф, которого обвиняли в симонии, смирился с заведомо прелюбодейским браком и благословил его, легат призвал епископов и аббатов патриарха на собор и объявил о низложении Арнульфа. Однако лишить сана патриарха оказалось не так-то просто. Позаботившись о том, чтобы не был назначен новый патриарх, Арнульф сам отправился зимой 1115 г. в Рим. Там он сделал все возможное для того, чтобы обаять папу и кардиналов и привлечь их на свою сторону, в том числе преподнес им тщательно подобранные подарки, что не могло не заставить их испытывать к нему еще большую симпатию. Пасхалий поддался силе обаяния и подарков Арнульфа и отменил решение своего легата. Патриарх пошел лишь на одну уступку — пообещал заставить короля отказаться от сицилийской королевы. В итоге папа не только заявил, что низложение Арнульфа недействительно, но и подарил ему паллий, вследствие чего теперь никто не мог усомниться в наличии у него права занимать патриарший престол. Летом 1116 г. Арнульф торжественно вернулся в Иерусалим.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
