Заметив, как покраснела девушка, он поздравил себя с тем, что в очередной раз сделал верные выводы.
В этот момент наверху хлопнула дверь, и на площадке лестницы появился Льюис.
– Джордж, я захватил ваш револьвер и свое ружье, и… Тут он осекся и ошеломленно уставился на Оливию.
Низкий вырез синего шелкового платья обнажал верхнюю часть высокой белой груди. Черные волосы переливались в лучах света, широко раскрытые глаза недоверчиво смотрели на него.
Рука Льюиса застыла на перилах. Дыхание с трудом вырывалось из стиснутого горла.
– Какого черта вы здесь делаете? – бросил он. – На улицах небезопасно! В любую минуту начнется штурм города!
В ушах Оливии стучала кровь.
– Я была во французском посольстве. Посланник получил известие о пожаре в Фэнтае и сообщил, что бельгийские инженеры и их семьи в Чансынтене не успели уйти. Я пришла, чтобы поговорить с месье Шамо. Подумала, что он поможет организовать спасательную партию.
– Месье Шамо так и сделал, – перебил Льюис, пристегивая кобуру и сбегая по лестнице.
– Я хотела поехать с ним, – докончила Оливия, вызывающе сверкая глазами.
Доктор Моррисон сложил руки на груди, прислонился к стене и стал с интересом наблюдать, как Льюис медленно багровеет от злости.
– Никак не успокоитесь? – прикрикнул он. – Все пытаетесь покончить счеты с жизнью? Или не знаете, что творится сейчас в провинциях?
Повесив ружье на плечо, он направился к двери.
– Моррисон, постарайтесь благополучно доставить домой мисс Харленд.
– Нет!
Страсть, прозвучавшая в голосе Оливии, потрясла даже ее саму. Льюис и его приятель застыли как вкопанные.
– Вы так просто от меня не отделаетесь! Мадам Шамо поехала в Чансынтень вместе с мужем, и я тоже здесь не останусь!
Брови Льюиса взметнулись вверх, но в глубине черных как уголь глаз не промелькнуло и искорки веселья.
– И в чем же вы поедете? – осведомился он, обозревая темно-синий шелк таким взглядом, что кровь бросилась ей в лицо.
– Да, именно в этом. – Она быстро пересекла вестибюль, выложенный китайскими изразцами, и подошла к двери. – Вы ведь именно туда собираетесь? Решили догнать Шамо?
Молчание Льюиса было достаточно красноречивым. Иного ответа ей не требовалось. Оливия гордо вскинула голову, и на этот раз в ее голосе не было ни дрожи, ни тени неуверенности:
– Я все равно поеду. Либо с вами, либо одна.
Глаза Льюиса жарко блеснули, и Джордж Моррисон едва сдержался, чтобы не спросить, просто ли это восхищение или нечто большее? Но тут Льюис неожиданно сказал:
– Пони уже оседланы. Вам не во что переодеться. Придется обойтись тем, что есть.
Ее улыбка была такой ослепительной, что Джордж невольно зажмурился.
– Разумеется, – кивнула она и, ни секунды не колеблясь, нагнулась и рывком схватилась за подол платья. Моррисон залюбовался поразительно стройными ножками в белых чулках и изящными щиколотками.
Оливия выбежала из отеля вслед за Льюисом. Тот усадил ее в седло. Джордж успел заметить, что стоило Льюису прикоснуться к девушке, как оба на мгновение оцепенели. Успел заметить, как два китайца, очевидно, собиравшиеся сопровождать их, вскочили на пони. Льюис поднял руку в знак прощания, и они умчались.
Узкие мышеловки улиц, обычно пустынные по ночам, сейчас были забиты беженцами, провожавшими всадников пустыми взглядами. Никто не пытался остановить их.
Оливия была вне себя от восторга. Порванный подол позволял скакать верхом по-мужски, что оказалось на удивление удобным, особенно после первых нескольких минут езды. Глядя на темный силуэт Льюиса, скакавшего впереди, она ощущала такую полноту бытия, такое спокойствие, что была готова вновь и вновь выносить приступы его гнева. Лишь бы всегда быть рядом с ним.
Они галопом пролетели сквозь ворота, ведущие из многолюдного Татарского города во внешний Китайский город.
– Как, по-вашему, войска императрицы помогут нам или остановят? – крикнула Оливия.
– Ни то ни другое, – ответил Льюис, подгоняя лошадку. – Публично она осуждает «боксеров», но ничего не делает, чтобы им помешать. По требованию дипломатического корпуса императрица послала небольшой отряд солдат, чтобы защитить миссионеров, живущих к западу от города. Мы прибыли туда вовремя: миссию осаждали «боксеры», и солдаты разбежались без единого выстрела. Когда фанатики окажутся под стенами города, она сбросит маску, и ее армия будет сражаться на их стороне.
До этого же момента она побоится открыто выразить свои симпатии. Сомневаюсь, что сегодня ее солдаты будут для нас каким-то препятствием.
– В отличие от «боксеров»?
Их лошади шли голова в голову. Слуги держались позади. Зубы Льюиса блеснули в улыбке. Той самой улыбке, которую она впервые увидела на вилле Хоггет-Смайтов.
– Верно, – кивнул он, когда они выехали из города через Южные ворота. – Но думаю, они боятся нас не меньше, чем мы их.
Оливия от души расхохоталась. Сердце было так преисполнено счастьем, что казалось, вот-вот разорвется. Пусть у них нет совместного будущего, но она в нем и не нуждается! Существует только настоящее, и этого достаточно. Она живет! Живет, а не влачит существование!
Оливия закрыла глаза, страстно желая остановить мгновение. Пусть длится целую вечность! Пусть никогда не кончается! И она больше не вернется в безмятежность и удушливую скуку дома тетки и дяди. Не вернется к жизни без Льюиса.
Девушка нервно стиснула поводья. Тетка объявила о своем намерении при первой же возможности покинуть Китай и поселиться в Бате.
Сердце полоснуло такой болью, что Оливия едва не вскрикнула. После Китая и его огромных, открытых солнцу и ветрам равнин она просто не сможет дышать в клетке, именуемой Англией.
– Вам плохо? – спросил Льюис, перестав улыбаться и тревожно глядя на нее.
– Вовсе нет, – заверила она и, выбросив из головы мысли о будущем, стала подгонять пони. В бледном свете луны виднелась длинная нескончаемая процессия измученных беженцев, бредущих к городу. Осунувшиеся лица, пыльная одежда, корзины и узлы на спинах…
Они свернули с дороги и помчались по бездорожью. Сначала Оливия испугалась, но быстро успокоилась. Она была хорошей наездницей, а пони казался сильным и уверенно бежал по неровной земле. Решив помочь бельгийцам, она прекрасно сознавала, какие опасности ждут их впереди. И готова была встретить эти опасности лицом к лицу, так же храбро, как неукротимая мадам Шамо.
Она не представляла, каким образом Льюис находит дорогу на местности, где не было ни вех, ни дорожных табличек. Вдалеке, там, где к небу поднимались черные громады холмов, она видела огни. И ощущала слабый, но отчетливый запах дыма.
