Но его неотступно преследовала мысль, что это скоро кончится, что ее уход уже не за горами.
Ему хотелось насладиться временем, которое у них еще оставалось, но инстинктивные проявления привязанности предупреждали об опасности и не давали расслабиться. Стоило ей только улыбнуться, и он уже испытывал испепеляющую страсть. Она вздыхала и прижималась к нему во сне, и душа его не находила покоя.
Но ее полное отсутствие интереса к их новому дому настораживало его. Эйлин относилась к тому типу женщин, которым было свойственно обустраивать жилище, вить гнездо. А она и палец о палец не ударила, чтобы хоть что-то сделать. На стенах не появилось никаких картин, разноцветные подушечки не заполонили пространства, диковинные растения не украсили помещения. И даже букет грациозных цветов не облагородил зияющей пустоты и вопиющей стерильности. Этот чудовищный дом был полной противоположностью ее уютному загородному коттеджу. Она достаточно четко выразила свое отношение к этому месту, как к временному прибежищу.
Если конец настал именно сейчас, то лучше выяснить отношения и поставить точку. У Рика не было четкого представления о дальнейшей жизни, в которой Эйлин уже не будет, он не хотел быть инициатором разрыва и не стремился к одиночеству. Но если она все-таки решилась на этот шаг, пусть сделает его сейчас.
— Прекрасно, — сказал он и сделал еще один глоток, обжигая горячим кофе горло. Назойливая боль в гортани могла притупить боль в сердце. — Говори.
— Ну, наконец.
Затаенное дыхание вырвалось из ее груди.
— Эйлин…
Она подняла руку вверх, словно просила полной тишины и внимания.
— Ты считаешь себя моим мужем?
— Прошу прощения?
Он не хотел обсуждать очевидные факты.
— Ты приходишься мне мужем, или ты просто давний, добрый друг семьи, или комфортно устроившийся сожитель?
— Куда ты клонишь?
— В этом вся проблема. Если ты мой муж, то где, собственно говоря, находишься сейчас?
Рик отошел от кухонной стойки.
— Сейчас я стою на этом самом месте. И меня пытаются оскорблять.
Лицо Эйлин просияло, но радости в глазах не было. Его ответ был убедительным доказательством того, что дело может принять серьезный оборот.
— Замечательно! Это первый раз, когда ты осознаешь, что находишься рядом со мной. С тех самых пор, как мы обвенчались.
Рик не собирался покорно принимать ее обвинения. Он находился здесь днем и ночью.
— О чем ты говоришь? Мы оба здесь живем.
— Нет, — возразила она, медленно покачивая головой. — Это я живу здесь. А ты изредка наведываешься.
Гордо прошествовав мимо него, Эйлин вышла из кухни, постукивая каблучками по терракотовому кафелю. Хвост злобно раскачивался из стороны в сторону, и, несмотря на атмосферу воцарившейся ярости, Рик не мог оторвать от него зачарованных глаз. Когда она повернулась, чтобы удостоить его взглядом, огненные искры, летящие из ее глаз, могли разорвать его на кусочки.
Эйлин снова заговорила, и он совершенно растерялся.
— Ты первым разорвал отношения с Бриди.
Рик замотал головой, словно пытаясь прояснить разум. Какое отношение их личные проблемы имели к воспоминаниям десятилетней давности о его печальной любовной истории с ее сестрой?
— Что?
— С моей родной сестрой. С Бриджит.
— Я знаю, кто такая Бриди, — скороговоркой выпалил Рик.
— Ты на самом деле ничего не понимаешь? — спросила Эйлин с досадой.
— Просвети меня.
— С большим удовольствием. — Она уперла руки в бедра и со спокойствием встретила его испытующий взгляд. — Ты бросил Бриди перед самым выпускным балом.
— И это важно?.. Хотелось бы знать, почему?
Она улыбнулась, но улыбка была печальной, и губы ее дрогнули:
— Господи, Рик. Десять лет тому назад ты вел себя точно так же, как и сейчас. И ты все еще этого не понимаешь.
— Да, я все еще не могу понять, о чем ты говоришь, — сказал он, направляясь к мойке и ставя чашку на сверкающую чистотой холодную поверхность нержавеющей стали.
— Ты бежал от Бриди, чтобы не дать ей возможности бросить тебя первой.
Что-то больно кольнуло внутри. Осознание?
— Я разорвал тогда отношения, потому что не мог позволить себе иметь даму сердца.
— Конечно, не мог, — произнесла она низким, сорвавшимся голосом, переходя на неестественный шепот. — Как теперь не можешь позволить себе иметь законную жену.
Он медленно повернулся и встал с ней лицом к лицу.
— Ты проанализировала мои поступки и разгадала тайны личности, — тихо произнес он. — С удовольствием послушаю рассказ о себе.
— Отлично. — Она засунула руки в карманы джинсов и стала раскачиваться взад и вперед, отрывая подошвы легких парусиновых теннисных тапочек от чисто вымытого кафельного пола. — Ты боялся сильно привязаться к Бриди, поэтому и бросил ее. И сейчас ты безумно боишься полюбить меня и создаешь спасительную иллюзию, что меня здесь нет.
— Хватит. — Это было слишком похоже на правду. Внутри все клокотало, а сердце болело так, словно на него пришелся удар кулака гигантского великана. Рик поднял вверх обе руки. — У меня больше нет времени на продолжение дискуссии. Договорим, когда я вернусь из Сан-Франциско.
Эйлин преградила ему путь, когда он почти уже выходил в холл, чтобы взять оставленные там вещи. Вытащив руки из карманов, она положила их ему на грудь.
— Мы не сможем договорить, потому что ты предпочитаешь молчать.
— Правда? — возразил он, стараясь не обращать внимания на тепло ее ладоней, проникающее вглубь, растапливающее его оледеневшую душу. — А как ты это называешь? То, чем мы с тобой занимаемся?
— Этого не достаточно.
— Чего не достаточно? — Рик говорил четко и быстро, всячески оттягивая добровольное признание в поражении. — Я обвенчался с тобой, я дал клятвы верности и преданности.
— Ты не можешь исполнить свой долг и взять на себя ответственность даже за мебель, Рик.
Он провел руками по волосам.
— Купи все, что тебе понравится. Я оформил на тебя кредитные карточки, делай все, что хочешь.
Она слегка толкнула его, потом опустила руки и отступила назад.
— Разве ты не понимаешь? Этот дом должен стать нашим общим. Если я займусь обстановкой, он будет только моим. Ты нужен мне здесь, Рик. Я хочу, чтобы этот дом и я значили для тебя хоть что-то.
— Черт побери, Эйлин, ты очень много значишь для меня. Ты носишь моего ребенка.
Короткий и резкий смех вырвался из ее груди, и слезинка сорвалась с ресниц и покатилась по щеке.
