Правду говорить он не стал, просто пожал плечами, мол, везде хорошо. А самому хотелось поспрашивать их про Ксению Андреевну. Но почему-то не решился. Стали бы, поди, подшучивать, мол, и он туда же, влип, как муха в мёд. Предостерегали бы его наверняка от участи, постигшей бывшего коммерческого. Посмеивались бы… А он этого не любил. Так что, поколебавшись, не стал утолять свой интерес.
Однако Котов неожиданно его сам спросил:
— А как тебе, Илья Сергеевич, наша Ксения Андреевна?
Вопрос застал его врасплох. Он как раз выпил и закашлялся. Почему Котов его об этом спросил?
— За два дня я ещё ни о ком не успел составить мнения, — выкрутился он. — Пока только знакомлюсь, вхожу в курс дел. Но планирую после всех майских праздников провести аттестацию руководителей отделов.
— А это правильно! А то кое-кто там явно не своё место занял, — хмыкнул директор по снабжению.
— Вы о ком? — внутренне напрягся Крамер, прекрасно понимая, о ком речь.
— Не будем, господа, сплетни собирать, — вмешался, натужно хохотнув, Котов. — Пусть Илья Сергеевич будет объективен и сам составит своё мнение.
По тому, как директор занервничал и как понимающе остальные смолкли, тут же сменив тему, Крамер догадался: Котов боится, что он будет всё сливать в генеральную дирекцию. Ну, может, и не всё, но о вопиющих нарушениях — точно. В том числе и о том, как в филиале раздаются должности. Это слегка покоробило, но заострять внимание не стал.
Сидели они почти до самого утра и встали далеко за полдень. Павел Сергеевич уговорил всех как следует похмелиться, так что в город вернулись только поздно вечером. Директорский водитель довёз нетрезвого Крамера до дома.
А на следующее утро на работу Илья приехал на такси. Приехал очень рано, наверное, самый первый. Однако не удержался и заглянул на парковку, где скучала в одиночестве его новенькая семёрка. Не то чтобы он волновался, но хотел убедиться, что всё с ней в порядке.
Он обошёл машину и остолбенел…
Заднее стекло его машины было обезображено огромными, жирными, вульгарно-красными буквами К О З Ё Л. Он аж отшатнулся от неожиданности. С минуту оторопело смотрел на эту гадкую надпись.
Это что вообще такое? Это, называется, охрана предупреждена и следит зорко?
Злой как чёрт он устремился к зданию.
Когда рабочий день начался, велел Лидочке соединить его со службой охраны:
— Мне надо просмотреть записи с парковки за вчерашний день…
Глава 37
Ксюша
Хорошо, что на следующий день после того инцидента с Крамером и скандальным клиентом были майские праздники. Целых два дня отдыха среди недели. Как раз, чтобы я могла успокоиться и всё обдумать.
Вечером я даже всплакнула с расстройства. Ведь несправедливо же! Но обиду я могла ещё как-то пережить, но где гарантия, что подобное не повторится? Нет никакой гарантии. Даже наоборот. Этот чёртов пижон будет цепляться за каждый мелкий повод, лишь бы меня выжить.
Я ведь не смогу работать в такой обстановке. И что делать? Может, пожаловаться Котову? Но чем он поможет? Номинально он, конечно, главнее Крамера, но за тем стоит Москва, гендирекция… А Котов… он неплохой дядька, но ссориться из-за меня с вышестоящим руководством никогда не станет.
Неужто и правда придётся уйти?
Гад, ненавистный гад!
На следующий день, точнее вечер, объявилась Лёлька. А я впала в такую хандру, что с самого утра так и ходила по дому в пижаме лохматая.
Она даже испугалась:
— Ты что, заболела?
Я покачала головой.
— На работе просто ад творится.
— Что опять случилось?
Рассказывать мне не хотелось, так что я просто отмахнулась.
Но это же Лёлька. Она просто не переносит, если кто-то рядом грустит.
— Знаешь что, подруга, хватит убиваться, поехали гулять.
— Ой нет! Мне хватило прошлого раза, знаешь.
— Да не трусь. Никакого экстрима. Никаких клубов. Никаких знакомств. Обычная кафешка. Просто посидим вдвоём, вкусно поедим, выпьем вина… Собственно, я и приехала позвать тебя куда-нибудь развеяться. Поссорились же мы с моим. Вообще разругались вдрызг, и с утра он свинтил с дружками на шашлыки. И уходил, представляешь, молчком: ни пока, ни до свидания. И с такой моськой! И, гадина обиженная, на звонки не отвечает…
— Может, не слышит? Гуляет, не до того…
— Ну вот и я тоже хочу гулять и чтоб не до того… Ты же знаешь, какая я тревожная. Я же изведусь вот так дома сидеть и ждать.
***
Поехали мы в «Армению». Я не очень хотела туда, потому что «Армения» находится совсем рядом от нашего офиса. А у меня о работе сейчас не самые приятные мысли.
Но Лёлька сказала:
— Не хочу сегодня пафосных мест. Хочу по-простому, что было шумно, вкусно и весело. Хочу тоже шашлык! А там — самые вкусные делают…
Шашлык в «Армении» и правда отменный. Его мы запивали гранатовым вином, терпким, но приятным и… развязывающим язык.
Сначала Лёлька мне рассказывала, как они рассорились, злилась и страдала. Даже эсэмску своему написала: козёл!
Потом и я принялась жаловаться на судьбу.
— На работе просто ужас что творится. Совсем мне жизни не даёт этот новый коммерческий. Мне там так плохо, что, думаю, скоро уволюсь.
— Неужто хуже, чем тогда с Элкой и Славиком? — удивилась она.
— Наверное, хуже. От них я всё-таки не зависела, а от этого козла московского завишу.
— А что он сделал-то?
Я в двух словах передала, как шпынял меня накануне Крамер.
— Понимаешь, он меня так унизил, — я снова всхлипнула. — Да ещё при этом мерзком мужичонке.
— Сволочь, — согласилась Лёлька. — Все они… сволочи.
— Вот ты знаешь, раньше бы я не согласилась с тобой, а сейчас согласна! Сволочи! Ты пашешь, выкладываешься вся, а они машины себе новые покупают… и называют тебя никчёмной…
— Ты не никчёмная! — горячо заверила Лёлька и сжала мою руку.
— Спасибо, — с чувством поблагодарила я. И мы обнялись.
— А ты ему тоже напиши эсэмэску злобную, как я своему, — придумала Лёлька. — Станет легче. Хочешь, с моего номера отправь? Он даже не узнает, кто его так…
— Угу, да только я его номера не знаю. Он же у нас всего два дня. Представляешь, всего два дня, а уже довёл меня до ручки…
— Надо узнать!
— Сейчас никак.
— Жаль, — раздосадовано вздохнула она и, щёлкнув пальцами в воздухе, велела официанту принести нам ещё бутылку вина.
