Глубоко задумавшись, Лота изобразила на листе Повелителя. И даже поежилась — таким живым вышел набросок.
"Вот уж точно — бесцветный эльф", подумала Лота. И, шутки ради, решила его расцветить. Все равно она хочет убить время, так какая разница, чем себя развлекать?
"Добавим волосам золота, слегка окрасим губы. Глаза… Ладно, пусть остаются серебристо-серыми", размышляла Лота и лениво водила кисточкой по листу. Бумага для набросков была не лучшего качества, потому шла волнами. Из-за этого казалось, что Повелителя перекосило от такой наглости.
— Ничего, просохнешь — утюгом разглажу, — сказала Лота и подула на рисунок.
До ужина принцесса успела сделать карандашный рисунок Идриса и вновь поразилась этому удивительному сходству.
— Интересно, эльфы спорят на деньги? — спросила сама себя Лотанари.
— Все спорят, — подала голос проснувшаяся Лима. — А в чем предмет спора?
— Согласись, что Идрис, который нас сопровождал и Идрис Эйлог Ллинос — одно лицо.
Принцесса повернулась к лисице и рассмеялась, глядя, как та пытается выпутаться из пушистого пледа.
— Что?
— Ничего, помощь нужна?
— Справлюсь, — буркнула Лима.
Очевидно, она в очередной раз, будучи в лисьем облике сотворила из пледа уютную норку. А после превратилась обратно в человека.
— Пожалуйста, обратите внимание, — разлетелся по комнате приятный женский голос. — Ожидается перемещение. Внимание, ожидается перемещение, покиньте портальный круг.
— Что-то мне не по себе, — Лима, уже полностью одетая, подошла к принцессе. — Сундуки они шарахнули без предупреждения. Это что же они перемещают, что им внимание потребовалось?!
С тихим «дзинь» в центре комнаты появился круглый стол.
— Сервирован на двоих, — оценила Лимаатрис. — Хотя все равно, этот стол нас бы не убил. А вот сундуки — могли.
— Говорят, эльфийские кости крепче человеческих, — пожала плечами принцесса.
— Тогда логика исчезает полностью. Итак, фрукты, фрукты, фрукты, — Лима последовательно заглянула во все салатники. — Скорей бы мой нос перестал болеть. Иначе мы рискуем умереть с голоду.
— Вначале оценим завтрак, — мягко улыбнулась Лотанари. — Быть может, он будет таким же изобильным, как и в таверне.
— Ой не знаю. Может, Повелитель экономит на невестах, — проворчала Лима и села к столу. — Ну а что? Традиция обязывает его подарить вам дорогущие подарки, это, как его? Шкатулочное дерево.
— Плоды поющего дерева.
— Да-да, — кивнула лисица. — А казна-то не бездонная.
— Ты цитируешь моего отца, — фыркнула Лота и тоже села к столу. — Я думаю, что это обычный эльфийский ужин.
— После такого ужина нам будет тяжело махать лопатами. Откуда силе взяться, если в организме одна трава?!
— Апельсин не трава. И виноград тоже не трава, — поучительно произнесла леди Шан Нейрин.
— А вот это, — Лима потрясла в воздухе пучком базилика, — трава. И я ее есть не буду.
В общем, ужин до крайности огорчил лисицу. А вот Лотанари была спокойна и собранна. Принцесса считала глупым тратить духовные силы на переживания из-за ужина, когда впереди садово-огородные приключения. Приключения, за которыми будут наблюдать лучшие растениеводы в мире — эльфы!
— Что-то я волнуюсь, — вздыхала Лота, пока Лима судорожно искала удобрение. — Конечно, никто ничего не скажет, эльфхиирцы невысокого мнения о человеческих парках. И если наш кустик сдохнет, то никто не будет удивлен.
— Нашла, — прокричала Лима из спальни. — На полку с шарфами лег. Все-таки мы с тобой придумали не самое лучшее заклинание.
— Но альтернативы не было, — вздохнула Лота. — Вернее, альтернатива одна — работать ручками.
— Чем мы сейчас и займемся, — жизнерадостно произнесла Лима, выходя из спальни. — Ты готова копать?
— Главное, чтобы было чем, — рассмеялась Лотанари.
У Тилинь имелось неплохое чувство момента — она постучала в дверь именно в тот момент, когда принцесса договорила.
Лима распахнула двери и от ее недоуменного вопроса у Лоты тревожно сжалось сердце:
— А что это?!
Принцесса поспешила к дверям, чтобы лично узреть то, что поразило ее подругу.
— Лопаты, — удивленно ответила эльфийка. — С шелковыми чехлами, чтобы Ее Высочество не занозила руку.
В общем, на древки лопат были перемотаны шелковыми лентами, которые превращались в пышные банты. Хорошо еще, что банты были сверху, а не снизу, мимолетно подумала Лотанари.
— Веди же нас, — пафосно провозгласила Лима и взяла одну лопату, — я возьму с желтой лентой, она мне прям к волосам подходит.
— А мне, значит, серую, — кивнула принцесса. — К настроению подойдет.
Дальше события развивались не по-эльфийски стремительно — подруги зачаровали короб, закинули на плечи лопаты и решительно вышли из покоев.
— Я хочу поскорее выйти в сад, — проворчала Лотанари. — Чувствую себя так, будто иду не подарок дарить, а кого-то закапывать.
Лима оценивающе посмотрела на короб и медленно покачала головой:
— Да нет, вряд ли. В короб кто-то крупный не поместится. Если только кусками…
Шедшая впереди Тилинь запнулась и с ужасом посмотрела на лисицу, затем на короб. После, что-то для себя решив, эльфийка расправила плечи и ускорила шаг.
— Я вот думаю, — вполголоса произнесла Лима, — мы как-то неправильно выглядим. То есть, как-то не торжественно.
— Знаешь, — нахмурилась Лота, — мы и не можем выглядеть торжественно — мы идем заниматься самым не торжественным делом. И глупо это отрицать. Особенно учитывая, на основе чего создано твое удобрение.
— О, так ты все-таки прочитала, — хмыкнула Лимаатрис. — Главное, не вдыхай — потом вся имеет привкус того самого, на основе чего сделано удобрение.
Дальнейший путь подруги провели в молчании. Лисица только одобрительно хмыкнула, увидев синий огонь в глубоких чашах, что в изобилии были развешены на входе в сад.
«Что-то в голове вертится», подумала Лотанари, «Но не многу вспомнить. Холодное пламя? Но оно скорее зеленое. Что же это?».
Тилинь вывела подруг к широкой аллее, над которой парили все те же чаши, из-за чего весь мир был окрашен в голубой цвет.
— Это просто-напросто судьба, — шепнула принцесса. — Я про цвет.
— Да, наш кустик заиграет особыми красками.
Следуя за служанкой, они шагнули с широкой аллеи на ухоженный газон. Еще с десяток шагов и перед подругами открылась огромная поляна. Поляна, заполненная эльфами. Отдельно от всех стоял Повелитель, по правую руку от которого замер Гилрин, а по левую Дьердре Глейрио. И, Лотанари была готова поспорить на свою акварель, белая леди выглядела еще более бледной. Быть может, та зеленая жижа на ее лице и была тем самым средством, которым Тилинь хотела намазать принцессу?
