Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
В действительности события развивались не вполне так, как я предполагал; вмешался внешний мир, и вмешался достаточно грубо: Камилла позвонила мне в панике ровно через неделю, в полдень, из «Макдоналдса» в промышленной зоне Эльбефа. Проведя все утро на птицефабрике, она еле дождалась обеденного перерыва, чтобы сбежать оттуда, я должен приехать, я срочно должен приехать за ней и спасти ее.
Я в ярости нажал на отбой: что за козел послал ее туда? Я отлично знал эту гигантскую птицеферму на триста тысяч кур, экспортировавшую яйца аж в Канаду и Саудовскую Аравию, но главное, у нее была отвратительная репутация, она считалась одной из худших во Франции, и все комиссии оставляли о ней крайне негативные отзывы: в ангарах, освещенных мощными галогенными лампами на потолке, боролись за жизнь тысячи кур, притиснутые почти вплотную друг к другу – там не было клеток, на ферме применяли систему «напольного содержания», – ободранные, тощие цыплята с воспаленным эпидермисом, зараженные куриными клещами, весь свой недолгий век – то есть год от силы – проводят среди разлагающихся трупов своих собратьев, ни на секунду не переставая кудахтать от ужаса. Даже на более приличных птицефермах первое, что поражает посетителя, – нескончаемое кудахтанье, вечно панические взгляды кур, обращенные на вас, панические недоумевающие взгляды, нет, они не просят пощады, да и вряд ли они на такое способны, они не понимают, просто не понимают, почему им приходится жить в таких условиях. Не говоря уже о петушках, бесполезных для яйцекладки, которых заживо бросают охапками в дробилку; все это я знал, я побывал на многих промышленных птицефермах, однако Эльбеф, конечно, особо отличился, но благодаря общечеловеческой подлости, присущей мне, как и всем прочим, я сумел это забыть.
Она бросилась мне навстречу, как только увидела, что я въезжаю на стоянку, прижалась ко мне, надолго застыв в моих объятиях, и никак не могла наплакаться. Неужели люди на такое способны? Как они могут это допустить? Мне нечего было ей на это сказать, кроме малоинтересных банальностей о человеческой натуре.
Уже сидя в машине по дороге в Кан, она начала задавать мне более заковыристые вопросы: как ветеринары и санинспекторы могут такое допустить? Почему, посетив фермы, где животные ежедневно подвергаются пыткам, они не только не закрывают их, но даже готовы с ними всячески сотрудничать, будучи при этом ветеринарами по образованию? Должен сознаться, я уже думал об этом: может, им доплачивали за молчание? Вряд ли. В конце концов, и в нацистских лагерях наверняка работали врачи, дипломированные специалисты. В общем, тут тоже я мог отделаться лишь заурядными и не слишком духоподъемными рассуждениями о человечестве, но предпочел промолчать.
И все же, когда Камилла заявила, что с нее хватит и она подумывает о том, чтобы завязать с ветеринарным образованием, я не мог не вмешаться. Это же свободная профессия, напомнил я; ничто не может вынудить ее работать на птицефабрике и вообще туда ездить, к тому же, добавил я, самое страшное уже позади, такого кошмара, как сегодня, она больше не увидит (во Франции по крайней мере, в других странах курам приходится совсем туго, но я решил не вдаваться.) Зато теперь она в курсе, и хуже уже не будет, да, это ужасно, но хуже не будет. Я опять же сдержался и не уточнил, что со свиньями обращаются не лучше, да что свиньи, даже коровам нет пощады. Сегодня ей и так досталось, мне кажется.
Когда мы подъехали к гостинице, она сказала, что не может вот так просто подняться в номер, ей просто необходимо выпить. Поблизости ничего подходящего для этой цели не наблюдалось, райончик-то совсем отстойный, в сущности, выпить можно было только в отеле «Меркюр-Кот-де-Накр», клиентура которого состояла исключительно из менеджеров среднего звена, работающих с тем или иным предприятием здешнего индустриального парка.
Как ни странно, бар, уставленный диванами и глубокими креслами, обитыми тканью охряного цвета, оказался на удивление приятным, а бармен – услужливым и ненавязчивым. Камилла и правда испытала потрясение, маленькой девочке не пристало посещать птицефабрику, и полностью расслабиться ей удалось только после пятого стакана мартини. Я и сам чувствовал себя совершенно разбитым, разбитым и изможденным, словно вернулся из долгого путешествия, я сомневался даже, что буду в состоянии проделать обратный путь в Клеси, я что-то совсем выбился из сил, честно говоря, но был благодушен и счастлив. Так что мы сняли в отеле «Меркюр-Кот-де-Накр» номер на одну ночь, именно такой, какой и ожидаешь увидеть в отеле «Меркюр», в общем, там мы провели свою первую ночь, и, возможно, я не забуду ее до конца своих дней, а картинки нелепой гостиничной обстановки будут неотвязно преследовать меня до гробовой доски, впрочем, они и так уже каждый вечер меня одолевают, и я понимаю, что мне от них не отделаться, напротив, они станут только назойливее, мучительнее, пока смерть не принесет мне наконец избавление.
Я предполагал, конечно, что дом в Клеси понравится Камилле, мне не чуждо все-таки элементарное эстетическое чувство, я имею в виду, что способен был понять, какой красивый дом мне достался; однако я никак не ожидал, что она так быстро в нем освоится и буквально через пару дней у нее возникнут идеи по улучшению интерьеров, для чего ей потребуется накупить разных тканей и переставить мебель, то есть я был далек от мысли, что Камилла сразу поведет себя так по-женски – в дофеминистском значении этого понятия – в свои-то девятнадцать лет. До сих пор я жил там как в гостинице, в хорошей гостинице, в прекрасном шарм-отеле, и только с появлением Камиллы у меня создалось ощущение, что я действительно дома – и только потому, что она сама чувствовала себя здесь дома.
Моя повседневная жизнь претерпела и другие изменения; до сих пор я тупо ездил за покупками в «Супер Ю» в Тюри-Аркур, выйдя из которого можно было тут же заправиться и проверить, если потребуется, давление в шинах, что, конечно, являлось в моих глазах дополнительным преимуществом этого супермаркета; я даже не удосужился осмотреть достопримечательности Клеси, хотя этот городок не лишен известного шарма, заверенного путеводителями всех мастей, столица Нормандской Швейцарии, это вам не хухры-мухры.
Благодаря Камилле все изменилось, мы стали постоянными клиентами лавки «Мясо и колбасы» и булочной-кондитерской на площади Трипо, по соседству с мэрией и турбюро. Следует уточнить, что их постоянным клиентом стала Камилла, я же обычно довольствовался тем, что ждал ее за кружкой пива в брассери «Ле Венсен», с табачным киоском и конным тотализатором, на площади Шарля де Голля, прямо напротив церкви. Мы даже как-то раз поужинали в местном ресторане «Нормандский уголок», где в 1971 году музыканты группы Les Charlots снимались в «Безумных новобранцах», что было предметом особой гордости заведения, – да, не все было так безоблачно в семидесятые годы, кроме Pink Floyd и Deep Purple существовали и другие группы, ничего не поделаешь, но кормили тут вкусно, а выбор сыров был хоть куда.
Для меня это был совершенно непривычный образ жизни, с Клер мне ничего подобного даже в голову бы не пришло, но, как выяснилось, он полон скрытых прелестей, я хочу сказать, что Камилла знала, как надо жить, и раз уж ее занесло в чудный нормандский городок, затерянный среди полей, она тут же сообразила, что из чудного нормандского городка можно выжать. Мужчины в принципе не умеют жить, им не удается быть с жизнью накоротке, они никогда не чувствуют себя в ней вольготно, поэтому последовательно осуществляют какие-то свои проекты, более или менее амбициозные, более или менее грандиозные, кто как, но обычно, потерпев поражение, заключают, что лучше было бы просто наслаждаться жизнью, и тут выясняется, что время упущено.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
