— Не свети ей в глаза, — донесся из темноты знакомый голос. Натали присела и развернула дуло револьвера на звук голоса, а Джексон перевел в том же направлении луч фонарика. У перевернутого кресла на полу, скрестив ноги, сидел Хэрод, рядом с ним лежали еще какие-то тела. На коленях он держал наполовину опорожненную бутылку вина.
Натали приблизилась к Джексону, передала ему «кольт» и взяла фонарик.
— Он использует женщин, — сказала она, указывая на Хэрода. — Если он шевельнется или я начну вести себя странно, убей его.
Хэрод мрачно покачал головой и сделал большой глоток из бутылки.
— С этим покончено, — произнес он. — Навсегда. Натали посмотрела вверх. Сквозь разрушенную крышу виднелись звезды. Судя по звукам, где-то работала автоматическая противопожарная система, но на втором и третьем этажах продолжало бушевать пламя. Вдали слышался треск автоматных очередей.
— Смотри! — крикнул Джексон. Луч фонарика осветил три тела рядом с массивным креслом.
— Сол! — закричала Натали и бросилась вперед. — О Господи, Джексон! Он мертв? — Она оттащила Сола в сторону, с трудом отцепив его руки от рубашки лежавшего под ним мужчины. Натали сразу поняла, что это был оберет — Сол показывал ей газетные вырезки с фотографиями Уильяма Бордена из своего архива — но теперь его искаженное почерневшее лицо и вылезшие из орбит глаза, его покрытые старческими пятнами руки, скрюченные, как когти, казались нечеловеческими и абсолютно неузнаваемыми.
Джексон опустился на колени рядом с Солом, нащупал его пульс, поднял веко и поднес фонарик поближе. Натали видела только кровь, кровь, покрывавшую лицо, плечи, руки, горло и одежду Сола. Она не сомневалась в том, что он мертв.
— Он жив, — сказал Джексон. — Пульс слабый, но прощупывается. — Он расстегнул комбинезон Сола, осторожно перевернул психиатра и при свете фонарика осмотрел его. Затем открыл свою сумку, приготовил шприц, ввел иглу в левую руку Сола, снова перевернул его и стал накладывать повязку. — О Боже, — прошептал Джексон. — У него два пулевых ранения. С ногой ничего страшного, но надо как-то остановить кровотечение в плече. И кто-то здорово потрудился над его рукой и горлом. — Он глянул на приближавшиеся языки пламени. — Надо выбираться отсюда, Натали. В самолете у меня есть плазма. Поможешь мне?
Сол застонал, когда они начали поднимать его. Джексон поднырнул под левую руку Сола и неуклюже поставил его на ноги.
— Эй! — раздался из темноты голос Хэрода. — Можно, я с вами?
Натали едва не выронила фонарик — с такой скоростью она бросилась к «кольту», оставленному Джексоном на полу. Она сунула револьвер в левую руку Джексона и подхватила Сола.
— Он собирается использовать меня, — прошептала она. — Застрели его.
— Нет. — Это был голос Сола. Ресницы его дрогнули. Губы посинели и так опухли, что ему пришлось облизать их, прежде чем он смог снова говорить. — Он помог мне, — прохрипел Сол и дернул головой в сторону Хэрода. Один глаз у него не открывался от запекшейся вокруг крови, другой был устремлен на Натали. — Эй, — тихо произнес он, — что тебя задержало?
Попытка Сола улыбнуться вызвала у Натали слезы. Она хотела обнять его, но опустила руки, когда увидела, как он сморщился от боли.
— Пошли, — сказал Джексон. Треск автоматных очередей стал громче.
Натали кивнула и в последний раз обвела зал лучом фонарика. Пожар полыхал уже ближе, захватив прилегающие коридоры второго этажа. Усиливавшееся кроваво-красное сияние напоминало картину Страшного Суда Иеронима Босха, а сверкавшие на полу осколки казались глазами бессчетного числа демонов. Натали последний раз взглянула на труп Вильгельма фон Борхерта и судорожно вздохнула.
— Пошли, — согласилась она.
* * *
Все три горевших на склоне холма прожектора погасли. Натали с фонариком и «кольтом» шла впереди, Джексон поддерживал Сола. Еще до того, как они покинули особняк, психиатр вновь потерял сознание. «Сессна» стояла на месте, пропеллер все еще вращался, но пилот исчез.
— О Господи, — выдохнула Натали, обводя лучом фонарика заднее сиденье и землю вокруг самолета.
— Ты умеешь водить эту штуку? — спросил Джексон, затаскивая Сола в самолет и устраиваясь рядом с ним. Он принялся распаковывать стерильные бинты и готовить плазму.
— Нет. — Натали покачала головой и посмотрела вниз. То, что можно было в грубом приближении назвать взлетным полем, погрузилось в кромешную тьму. После света фонарика она даже не могла различить, где же начинается Дубовая аллея.
У подножия холма послышалось пыхтение и шорох. Натали направила туда луч фонарика и подняла «кольт». Дерил Микс заслонился рукой от света, с трудом восстанавливая дыхание.
— Где ты был? — воскликнула Натали, опуская фонарик.
Микс открыл было рот, сплюнул и еще раз попытался справиться с одышкой.
— Свет погас, — ответил он.
— Мы знаем. Где...
— Залезай. — Микс вытер лицо своей бейсбольной кепочкой «Киты Иокогамы».
Натали кивнула и побежала вокруг самолета к пассажирскому сиденью, чтобы не ползти через пульт управления, рискуя задеть тормоза или еще что-нибудь. С другой стороны под крылом стоял Тони Хэрод.
— Пожалуйста, — заныл он. — Вы должны взять меня с собой. Я действительно спас ему жизнь, честное слово. Пожалуйста.
Натали ощутила легкий намек на чье-то присутствие в своем сознании, словно чья-то робкая рука ощупью продвигалась в темноте. Она не стала ждать — едва Хэрод открыл рот, она подошла ближе и со всех сил нанесла ему удар в пах, радуясь, что на ней не тапочки, а плотные туристические ботинки. Хэрод выронил бутылку, которую все еще держал в руке, и упал на траву, корчась от боли.
Натали поставила ногу на подножку и открыла дверцу. Она не знала, какая концентрация внимания требуется мозговому вампиру, чтобы выкинуть свой фокус, но не сомневалась, что гораздо большая, чем та, на которую сейчас был способен Тони Хэрод.
— Поехали! — крикнула она, но это распоряжение было уже излишним — Микс тронул самолет с места еще до того, как она успела захлопнуть за собой дверцу.
Натали попробовала нащупать пристежной ремень, не нашла его и удовлетворилась тем, что обеими руками вцепилась в консоль. Если их приземление было захватывающим, то взлет стал воплощением всех известных аттракционов одновременно. Натали сразу поняла, что задумал Микс. В конце длинного коридора темноты на расстоянии тридцати футов друг от друга ярко полыхали два огня.
— Надо знать, где кончается земля и начинается откос! — прокричал Микс, перекрывая нарастающий грохот двигателя и дребезжание шасси. — Это неплохо срабатывало, когда мы с папой играли в «подковки» в темноте. А вместо ставок были сигареты.
Продолжать беседу было уже невозможно. Тряска увеличилась еще больше, огни метнулись навстречу и вдруг остались позади, а на Натали нахлынуло обычное опасение, подстерегающее любителей «американских гор»: что, если въедешь на вершину горы и рельсы остановятся; а кабина будет продолжать лететь дальше?
