– Как? Ты до сих пор не узнал старого знакомого?
– Этого поэта?
– Фернана, рокового Фернана, героя папской постели, соблазнителя Жанетты, которому ты помог…
– А, понятно! Вспомнил! Вот о чем он хотел рассказать мне в Буа-Монде.
– Он несомненно добавит туда продолжение о своих приключениях с Жанеттой, и, поскольку теперь у тебя больше времени, чем будет в Тулузе, я могу пересказать тебе их.
– Мне это совершенно неинтересно, и полагаю, теперь ты оставишь меня. Больше тебе некого учить в моем присутствии.
– Я сделал все, что хотел. Но мне кажется, ты мог бы быть повежливее со мной, господин барон, так как, учитывая то, что ты совершенно не расположен слушать о том, что должно тебя волновать, я приложил немало усилий, чтобы выбрать историю, которая тебя абсолютно не касается.
– Значит, это будет первый раз, когда твои слова не окажутся для меня роковыми.
– Кто знает? – ухмыльнулся Дьявол.
– Прочь! Прочь! – закричал Луицци. – Ни слова больше!
Дьявол исчез, Луицци в одиночестве продолжал свой путь, наконец-то получив возможность хорошенько обдумать свои дела.
Он вспомнил о своих обязательствах: прежде всего он должен был выручить трех женщин и вырвать их из того ужасного положения, в которое они попали из-за него. То были госпожа де Серни, Эжени Пейроль и Каролина.
Луицци страшно сожалел, что не может остановиться в Буа-Монде и добраться оттуда до замка госпожи де Парадез и поведать ей, как нашлась ее дочь, которую она так долго оплакивала, и в какую беду попала ее племянница. Но возвращение в Тулузу нельзя было откладывать. Его бедственное положение не позволяло ему действовать быстро и подобающе. Однако он решил, что может написать госпоже де Парадез и рассказать ей, как благодаря счастливой случайности ему удалось узнать ее дочь в так называемой дочери Жерома Турникеля, но, так же как у него не было времени остановиться, у него не было времени и чтобы написать, и потому он решил отложить письмо до приезда в Тулузу.
Вдруг он заметил, что уже начало темнеть и что он очень далеко ушел от дилижанса, который почему-то никак не появлялся. Барон находился рядом с довольно густыми зарослями, несколько человек довольно неприятной наружности прошли мимо него в обоих направлениях.
Луицци не боялся воров, но очень опасался полицейских агентов. Что его особенно встревожило, так это то, что ему показалось знакомым лицо одного из прохожих, который прошел совсем рядом с ним. В общем, он повернул обратно к Сар… Вскоре барон услышал шум приближающегося на большой скорости экипажа и, решив, что его наконец догоняет дилижанс, вышел на середину проезжей части; но то оказалась почтовая карета, позади которой сидел мальчишка. Он спрыгнул на землю, как только увидел барона, и сказал:
– Кондуктор послал меня за вами и другим господином, чтобы предупредить, что на выезде из деревни у дилижанса сломалось дышло и что можно будет ехать дальше не раньше чем глубокой ночью.
Эта задержка, из-за которой приезд Луицци в Тулузу откладывался, давала ему несколько часов, чтобы написать госпоже де Парадез.
Луицци направился обратно в деревню, которую только что покинул, тогда как ребенок все время оглядывался по сторонам и спрашивал:
– А где же другой пассажир?
– О! Бог мой! – ответил Луицци. – Он отправился к самому черту, ты будешь очень ловок, если догонишь его.
– Все равно я побегу дальше.
– Тебе придется бежать очень долго.
– А вот и нет, я догоню почтовую карету и попрошу почтальона предупредить его. Дальше будет подъем, там он поедет очень медленно.
И, не дожидаясь ответа, маленький человечек побежал со всех ног, тогда как Луицци мирно зашагал в сторону деревни, сочиняя в уме письмо к госпоже де Парадез.
Добравшись до постоялого двора, где остановились все путники с дилижанса, он попросил комнату и все, что нужно для письма.
Примерно через час послышался стук в дверь, затем появился хозяин постоялого двора с ночным колпаком в руках.
– Прошу прощения, сударь, – спросил он, – но где вы встретились с мальчишкой, которого послали, чтобы он предупредил вас?
– Да больше чем в полумиле отсюда, напротив зарослей очень темных и, как мне кажется, очень безлюдных.
– Дело в том, видите ли, что это мой сын и он до сих пор не вернулся, и другой пассажир тоже.
– Я предупреждал его, что тот ушел далеко вперед, но мальчик захотел во что бы то ни стало догнать почтовую карету и передать форейтору свое поручение.
– Ах вот оно что, – вздохнул хозяин. – Наверняка малец догнал форейтора, и тот позволил ему сесть на третью лошадь, а верхом мой постреленок может доехать до самого Буа-Монде. И может, они позаботились о господине и довезли его до первой станции, мне кажется, в берлине ехала только одна дама.
– Возможно. – Луицци не терпелось отделаться от незваного гостя.
– Простите, что побеспокоил, – поспешил тот откланяться.
И Луицци вернулся к своему письму.
Около полуночи тронулись в путь, и через четыре часа дилижанс добрался до Буа-Монде.
Луицци вышел, чтобы найти кого-нибудь, с кем он может переслать письмо госпоже де Парадез. Первый же форейтор, к которому он обратился, сказал:
– Я исполню ваше поручение, сударь, давайте мне ваше письмо, завтра утром я поведу к госпоже де Парадез почтовую карету, которая прибыла вчера вечером.
– Да? – удивился Луицци. – А кто едет в этой карете?
– Одна дама, без провожатых, странная дама, доложу я вам, я ее сразу узнал, несмотря на все ее шляпы и вуали, – эта дама раньше прислуживала на здешнем постоялом дворе.
– Кто, кто? – Изумлению Луицци не было предела. – Жанетта?
– Гляди-ка! И вы ее знаете?
– Да, я видел ее несколько лет назад, когда проезжал через эти места. Но что ей делать у госпожи де Парадез?
– О! Не знаю, тут многое сказывают. Это старый хозяин замка пристроил ее сюда.
Пока Луицци удивлялся новой встрече, он услышал, как кондуктор говорил пассажиру:
– Черт возьми, тем хуже для господина, он, наверное, остановился в каком-нибудь деревенском доме, увидев, что нас все нет, а потом мы проехали так, что он и не заметил.
– Но нельзя же вот так бросить честного человека одного посреди дороги, – отвечал беспокойный пассажир.
– Ладно, ладно, он любит прогуливаться, так погуляет, пока не придет следующий дилижанс, – отвечал кондуктор, – а может, он сел в карету Лафита и Кайара, которая обогнала нас, пока мы ремонтировали дышло. И кроме того, я опаздываю на четыре часа… Эй, поехали! Форейтор, в седло и в галоп!
Затем он обратился к другому форейтору:
