Гитлер начал сомневаться в загадочном Шпеере и даже начал подозревать своего самого верного рыцаря Генриха Гиммлера, который пытался «продать» союзникам евреев или использовать их для торга. Руководство нацистской партии распалось, как только прошел слух о том, что гауляйтеры со своими семьями удрали в безопасные места, приказав всем остальным сражаться до последнего. Стало ясно, какими трусами и лицемерами были эти хвастуны и громилы. Приветствием «хайль Гитлер» и нацистским салютом сейчас пользовались только твердолобые фанатики или те, кто трусил в их присутствии. Уже едва ли кто-нибудь верил «в пустые фразы и обещания» Гитлера, предупреждал доклад СД. Людей злило, что власти отказываются признать реальность поражения и избежать бессмысленных потерь. Только самые отчаянные верили в фантазии Гитлера, что Германию каким-то образом спасет раскол среди союзников.
Нацистская империя теперь сжалась до узкой полосы от Норвегии до северной Италии. Вне этой полосы оставались лишь изолированные «котлы». Требование Гудериана вернуть в Германию войска, в частности, огромный гарнизон в Норвегии и остатки группы армии «Север», попавшие в окружение на Курляндском полуострове, были с негодованием отвергнуты Гитлером. Его намеренное пренебрежение военной логикой приводило в отчаяние немецких военачальников. Сам Гудериан был смещен со своего поста 28 марта, после безуспешной попытки отбить Кюстрин. Скандал в бункере фюрера потряс всех, кто был его свидетелем. «Гитлер становился все бледнее и бледнее, – отмечал адъютант начальника штаба, – в то время как Гудериан становился все краснее и краснее».
Гудериана заменили генералом Гансом Кребсом, тем самым, кого Сталин похлопал по плечу на платформе в Москве незадолго до начала операции «Барбаросса». Кребс, низкорослый остроумный конъюнктурщик, не имел никакого опыта командования, что устраивало Гитлера, так как ему был нужен толковый исполнитель его приказов. Офицеры Генштаба в Цоссене не знали что и думать. По словам одного из них, они страдали «от смеси истерической энергии и оцепенения» из-за ощущения «необходимости исполнять свои обязанности, сознавая всю их бессмысленность».
В Италии 15-я группа армий, теперь уже под командованием генерала Марка Кларка, 9 апреля начала наступление выше «Готической линии» на север страны, по направлению к реке По. Пятая армия США и английская Восьмая армия стали еще более интернациональными соединениями: в них входили 1-я канадская дивизия, которая взяла Римини в сентябре, 8-я индийская дивизия, 2-я новозеландская дивизия, 6-я южноафрикан-ская танковая дивизия, II польский корпус, два итальянских соединения, греческая горная бригада, бразильские подразделения и еврейская бригада из Палестины. Пятой армии США под командованием Луциана Траскотта при помощи польского корпуса удалось наконец взять Болонью, в то время как Восьмая армия взяла Феррару и тоже вышла к реке По.
Черчилль надеялся на стремительное продвижение союзников. Он опасался, что, в соответствии с советско-югославским договором, который должен был быть подписан через два дня, будут поддержаны притязания Тито на Триест и Истрию на побережье Адриатики. Черчилль отказал Тито в дополнительной помощи. Поскольку Югославия уже оказалась в объятиях Советов, она могла искать помощи в Москве. Он также боялся, что СССР в этом регионе может поддержать итальянских коммунистов, чьи партизаны уже представляли собой мощную силу в Северной Италии.
11 апреля Красная Армия была уже в центре Вены. Еще до битвы за Берлин, началась гонка за позиции в послевоенной Европе. Черчилль уговаривал Эйзенхауэра позволить Третьей армии Паттона прорываться к Праге, но главнокомандующий союзными силами настаивал на консультациях со Ставкой Сталина. Отказ советского руководства был немедленным и не допускающим возражений. Черчилль также был озабочен Данией. Если Рокоссовский пересечет устье Одера у Штеттина, он легко сможет совершить бросок через Мекленбург.
14 апреля Гитлер отдал приказы войскам, стоявшим на фронте по Одеру и Нейсе. Они содержали очередные угрозы тем, кто не выполняет приказы. Он требовал «считать их предателями народа». Гитлер, смутно намекая на поражение турок под Веной в 1683 г., заявлял, что «на этот раз большевиков постигнет судьба древних азиатов». (Он только забыл упомянуть, что город фактически был спасен тяжелой кавалерией поляков). Гитлер, казалось, просто игнорировал тот факт, что Вена только что занята Красной Армией. Геббельс же провозгласил лозунг «Берлин остается немецким и Вена будет немецкой вновь». Но ни исторические параллели, ни геббельсовская пропаганда уже не оказывали никакого влияния на большинство немцев. Берлинцы предчувствовали штурм и готовились к нему. Женщинам предложили научиться стрелять из пистолета. Бойцов фольксштурма, часть из которых носила французские каски, захваченные в 1940 г., направили строить баррикады на улицах Берлина, уже и так заваленных битым кирпичом и осколками стекла. Трамваи и товарные вагоны, наполненные камнями и булыжниками, выводили на определенные места, все тротуары были перерыты, выкопаны индивидуальные окопы для стариков и подростков из фольксштурма, вооруженных противотанковыми гранатометами «фаустпатрон». Домохозяйки запасали продукты и кипятили воду для питья, разливая ее в емкости для хранения на тот случай, когда ее не будет в кранах.
Подростки из «Трудового фронта», полувоенной трудовой службы, массово призывались на военную службу. Многих из них заставляли стать свидетелями расстрелов. «Чтобы приучить к виду смерти», – пояснил им офицер. Их провожали матери и подруги. Новобранцы, сопровождаемые унтер-офицерами, пытались поддерживать дух висельными шуточками, отправляясь на пригородной электричке на фронт, проходивший по Одеру. Они все прощались словами: «Встретимся в братской могиле!»
Глава 48
Берлинская операция
Апрель–май 1945 г.
В ночь на 14 апреля немецкие войска, окопавшиеся на Зееловских высотах, западнее Одера, услышали рев танковых моторов. Музыка и зловещие заявления советской пропаганды, звучавшие на полной громкости из репродукторов, не могли заглушить шум ревущих моторов Первой гвардейской танковой армии, переправляющейся через реку на плацдарм. Он растянулся через пойму Одербруха, где речной туман покрывал мокрые луга. Все девять армий Первого Белорусского фронта Жукова были готовы к наступлению между каналом Гогенцоллерна на севере и Франкфуртом-на-Одере на юге.
8-я гвардейская армия генерала Чуйкова за день до этого расширила плацдарм, отбросив 20-ю немецкую мотопехотную дивизию. Гитлер так рассвирепел, узнав об этом, что приказал лишить всех медалей военнослужащих дивизии, пока они не заслужат свои награды вновь. Чуйков же испытывал недовольство совершенно по иным причинам. Он слышал, что в ночь на 15 апреля маршал Жуков займет его КП на Райтвайн-Шпур, поскольку оттуда был лучший обзор долины Одера и Зееловских высот. Отношения между двумя военачальниками ухудшились, поскольку Чуйков резко критиковал решение Жукова не наступать на Берлин в начале февраля.
Более чем в 80 км южнее левого фланга Жукова, на реке Нейсе, выстроился семью армиями Первый Украинский фронт маршала Конева. Его политуправление разработал мощный лозунг мести: «Пощады не будет. Они посеяли ветер, теперь пожнут бурю».
