Ознакомительная версия. Доступно 64 страниц из 320
Не имевшая мужа Венессия Ромеро на 27-й неделе беременности была срочно доставлена в Денверскую больницу, где родила девочку и мальчика[1498]. Девочка выглядела довольно крепкой, а мальчик весил меньше полутора фунтов и был покрыт пушком, его органы были видны сквозь несформировавшуюся кожу. Недоношенным детям назначают легочные сурфактанты, которые помогают им дышать. Поскольку девочка была здоровее, сначала лечили ее; но у нее развились побочные эффекты и через несколько минут она умерла. Мальчик выжил. Через год Венессия встретила Джозефа Ромеро, сержанта ВВС, и вышла за него замуж. Биологический отец ребенка никогда его даже не видел; Джозеф усыновил его и дал ему новое имя Джозеф Ромеро II, его еще называли Джоуи. Когда ребенку исполнилось 20 месяцев, семья была отправлена на базу ВВС США в Окинаве. «Ребенок все время плакал, – вспоминал Джозеф. – Но не в духе „я хочу есть“, а в духе „я хочу измениться“. Это была не физическая потребность, и мы не могли его утешить. Вспышки гнева были настолько сильными, что мы не могли выводить его на люди».
В течение следующих четырех лет у Джоуи диагностировали СДВГ, депрессию, тревожность, расстройство привязанности и астму. В три года он принимал 14 разных лекарств. «У нас был ребенок, который никогда не улыбался, – вспоминает Ванесса. – Мы все время ворковали: „О, ты такой хороший мальчик, такой красивый мальчик“. Мальчик, мальчик, мальчик. Каждый раз, когда я надевала на него обувь, это были ботинки маленького мальчика. Куртка маленького мальчика». А Джоуи уже интересовался девичьими нарядами. Венессия думала, что он, вероятно, гей, и беспокоилась о том, как это будет выглядеть в среде ее мужа-военного.
Супруги Ромеро могли ходить только к военным врачам, те были осторожны с диагнозом, который в военной среде не приветствуется, но наконец, когда Джоуи было пять лет, один врач посоветовал Венессии почитать в интернете про расстройство гендерной идентичности. «Когда он это сказал, его передернуло так, словно он сейчас лишится звания, – сказала Венессия. – Я никогда не слышала слова „трансгендер“. Я почувствовала огромное облегчение. Неужели это происходит и с другими людьми?» Интернет вводит транслюдей и их семьи в сети, которые могут предоставлять информацию и поддержку; но он может и дезинформировать. Онлайн-пространства, созданные для защиты и помощи трансдетям, могут легко стать местом для насильников с тревожными эротическими фантазиями или трансфобных людей со злыми намерениями. Однако в этом случае Ким Пирсон – мать трансгендерного ребенка и одна из основательниц TransYouth Family Allies (TYFA)[1499], группы, которая поддерживает семьи с гендерными различиями, – нашла Венессию онлайн. «Она пригласила меня на форум, где были другие родители, – говорит Венессия. – Я была благодарна до слез». Но эта новость повергла Джозефа в глубокую депрессию.
Венессия начала называть ребенка Джози. «Джози могла выйти на улицу только в девичьей одежде. Я должна был решить, готова ли я разрушить свой брак, чтобы защитить Джози. Но воспитывать Джози мальчиком – значит толкать ее на самоубийство. Я не такой родитель». К этому времени Венессия и Джозеф удочерили младшую дочь Джейд из Китая. «Я была готова отказаться от Джозефа и уйти от Джейд, что было бы невероятно трудно. Но Джози было пять лет, и она уже заплатила цену еще на десять жизней вперед». Пока Венессия пыталась принять решение, ее муж постепенно пришел в себя. «Огонь внутри нее заразил меня, – говорит он. – Я просто решил, что Джози останется с нами».
Когда я познакомился с Джози, ей было восемь. Она сказала: «Я девочка, и у меня есть пенис. До шести лет они думали, что я мальчик. Я одевалась, как девчонка. Я говорила: „Я девочка“. Они долго ничего не понимали». Джози все больше утверждала, что хочет быть девочкой, поэтому однажды Джозеф согласился отвести ее в школу на военной базе в джинсовой юбке с розовым кроликом и розовых леггинсах под ней.
Дети в основном принимали происходящее, но вот их родители – совсем другое дело. «На следующий день у дверей класса Джози собралась кричащая толпа, – вспоминала Венессия. – Я была в ужасе». Во дворе кто-то выхватил у Джози велосипед и бросил в заросли. «Люди бросали всякую дрянь в наш дом, называли нас растлителями малолетних, – говорит Венессия. – одна из основательниц кричали: „Ты гребаный педик“». Жена главного судьи на базе начала ходатайствовать об исключении Джози из школы. «Было ужасно, когда все узнали, что я девочка, – рассказывала Джози. – Моя соседка Изабель сказала, что позвонит в полицию и меня посадят в тюрьму. Я была расстроена. Я думала, она моя подруга». Венессия позволяла Джози выбирать себе одежду, и всякий раз та отвергала мальчиковую. «Она не могла выйти на улицу не в юбке, – рассказывает Венессия. – И ходила с огромной улыбкой. Ну, я тоже должна улыбаться. Так я и делала. Я держала ее за руку крепче, чем обычно, но она твердо шла вперед». Вскоре Венессия и Джозеф перестали давать ей какие-либо препараты. Астма, депрессия, тревога и расстройство привязанности – все исчезло. Но военные приказали семье убираться из Окинавы, заявив, что не могут защитить Джози; их перевели на базу в Аризонской пустыне.
Венессия не хотела, чтобы Джози училась в другой военной школе. Она нашла государственную школу в Тусоне с либерально настроенным директором и записала туда обеих дочерей. Но учительница отказалась называть Джози женским именем и сказала, что Венессия – «злая мамаша», которая заставляет ее быть девочкой, когда все видят, что она мальчик. «Это ужасная, грубая учительница, которая не хотела, чтобы я училась в ее школе, – сказала Джози. – Я так разозлилась и расстроилась!» Венессия вспоминает: «Джози потеряла самоуважение. Она снова стала мрачной». Джози жаловалась на боли в животе и головные боли и изо дня в день боролась за то, чтобы не ходить в школу, откуда стали приходить уведомления о прогулах.
Ромеро переехали в другой город. Переживая за безопасность Джози, они установили сигнализацию на окна и двери и купили датского дога, чтобы припугнуть тех, кто может напасть. Венессия отправила электронное письмо директору местной государственной школы, которое начиналось так: «Я – гордая мать восьмилетней дочери-трансгендера». Начальник кадровой службы школы ответил: «Мы следуем законам штата, и для вашего ребенка здесь нет защиты от дискриминации». В ноябре Венессия определила своих дочерей в Уолдорфскую школу, но при военной зарплате в 20 тысяч долларов в год невозможно было потянуть оплату. Единственным вариантом оставалось домашнее обучение. «Мне не хватает прогулок, – говорил Джозеф. – Изоляция – это цена, которую мы платим, чтобы защитить ее от мира, способного ей навредить».
Изоляция – не единственная проблема. «Меня всегда раздражал мой пенис, – сказала Джози. – Я хочу избавиться от него. Но думаю, будет больно. Мне сказали, что нужно дождаться определенного возраста, чтобы убрать пенис, то есть это можно будет, когда мне исполнится 15». «18, – поправила Венессия. – Но ты сможешь принимать эстроген и сделать грудь раньше». Джози объяснила: «Когда я стану мамой, я усыновлю детей, но у меня будет грудь, чтобы кормить их, и я буду носить бюстгальтер, платья, юбки и туфли на высоких каблуках». Она казалась такой же уверенной, когда говорила мне, что хочет выйти замуж за кого-то с волосами цвета радуги, красивого как внутри, так и снаружи. «Мы заведем ребенка здесь, в Аризоне, а потом переедем жить в тот штат, где живет Джейд, чтобы быть соседями, – говорила Джози. – Мы будем жить в домике на дереве. На всем пути в Калифорнию я буду отращивать волосы».
Ознакомительная версия. Доступно 64 страниц из 320
