Уильяма Рокхида («Каждый том — с автографом автора», — говорит Ньюхаус). У него есть сброшюрованные экземпляры американских детективных журналов «Дайм детектив» и «Блэк маск», а также «Большая книга журнального чтива» от издательства «Блэк лизард». В этих журналах начиналась карьера таких великих писателей, как Дэшил Хэммет и Рэймонд Чандлер. Ньюхаус сообщает мне об этом, как будто я сам не знаю.
Меня куда больше интересуют произведения из «золотой эпохи детектива» — в частности, подписанные первые издания Джона Диксона Карра, Агаты Кристи и С. С. Ван Дайна. Некоторые, видимо, стоят тысяч пять и даже больше. Ньюхаус признается, что вряд ли расстанется с «Этюдом в багровых тонах» 1888 года в оригинальной бумажной обложке (оценивается в сто тысяч), и подписанным первым изданием «Возвращения Шерлока Холмса» (тридцать пять тысяч), и тем более с первым изданием «Собаки Баскервилей»: автограф автора, дарственная надпись, прекрасные иллюстрации, изображающие Холмса и Ватсона (шестьдесят пять тысяч). Он демонстрирует мне одно из своих «бесценных сокровищ» — сброшюрованный выпуск «Блэквуда» за февраль 1827-го, где опубликовано знаменитое эссе Томаса де Квинси «Убийство как одно из изящных искусств». Я впечатлен, узнав, что ему удалось собрать все четыре тома первого издания «Удольфских тайн» Анны Радклиф (1794 год, десять тысяч за каждый том). Жемчужиной своей коллекции, которую он продаст, только оказавшись на грани разорения, Ньюхаус назвал диккенсовский «Холодный дом» 1853 года (семьдесят пять тысяч) в оригинальной тканевой обложке, с «черно-белым фото автора в рабочем кабинете» и подписью, сделанной твердой рукой самого Диккенса. За сто с лишним лет чернила почти не поблекли!
— А вот это особенно заинтересует вас, Чарльз Брокден, — усмехается Ньюхаус, осторожно снимая с полки очень старую, завернутую в защитную пленку книгу с растрепанным корешком и желтыми страницами. — «Виланд, или Превращение: американская история» Чарльза Брокдена Брауна, тысяча семьсот девяносто восьмой год.
Невероятно! Такие раритеты обычно хранятся под семью замками в библиотеках университетов вроде Гарварда.
Я теряю дар речи. Кажется, Ньюхаус подтрунивает надо мной. Я слишком легкомысленно подошел к выбору фальшивого имени. Чарльз Брокден. Конечно же, подкованный букинист сразу вспомнит Чарльза Брокдена Брауна.
Чтобы Ньюхаус не почувствовал моего замешательства, я спрашиваю, сколько он просит за эту книгу.
— Прошу? — удивляется он. — Я ничего не прошу. Она не продается.
И снова я не нахожу что ответить. Он что, насмехается надо мной? Раскусил меня, раскрыл мой обман? Сомневаюсь. Он по-прежнему добродушен, но улыбается так, будто намекает, что я должен оценить шутку. Мне делается не по себе.
Ньюхаус убирает книгу на полку и запирает шкафчик, и я ощущаю облегчение. К тому же кофе готов.
Я уже успел согреться — и даже перегреться. Накладные рыжие усы начали чесаться. Пластмассовая оправа очков заметно тяжелее привычной для меня проволочной и оставляет на переносице красные следы. Как же мне не терпится сорвать их в миг триумфа, что наступит через час — или полтора, — когда я поеду из Сибрука на юг, вдоль побережья…
— Чарльз, осторожнее, капучино очень горячий!
Ньюхаус подает мне пахучий кофе со своим любимым обезжиренным молоком — не в маленькой чашечке, из каких принято пить капучино, а в большой кружке. Густой, темный и обжигающе горячий, как и предупреждал Ньюхаус. Я подумываю о том, чтобы достать из чемодана коробку линдтовских конфет и разделить их с хозяином. Не слишком ли рано? Не хочу вызывать подозрений. Если Аарон Ньюхаус съест конфету, нужно будет поскорее уходить и наша беседа по душам подойдет к концу. Глупо, но я вновь думаю: не стать ли нам партнерами? Идея наивная и вряд ли осуществимая, но почему нет? Если я представлюсь серьезным коллекционером с тонким вкусом (пусть и с весьма ограниченными возможностями, в отличие от Ньюхауса), то смогу убедить его. Я ведь ему понравился. Он мне доверяет.
Одновременно я просчитываю более вероятное развитие событий. Если дождаться, когда Аарон Ньюхаус впадет в кому, я смогу прихватить кое-какие сокровища с собой, не дожидаясь выкупа «Корпорации тайн». Я давно уже не промышляю воровством, но сложно противиться искушению при виде столь редких изданий. Моя жертва, сама того не ведая, приманила меня. Разумеется, я ограничусь лишь несколькими более-менее дешевыми книгами. Забрать, скажем, Диккенса — это неоправданный риск, который может меня погубить.
— Чарльз, вы часто бываете в этих краях? Не помню, чтобы вы раньше приходили в мой магазин.
— Нет, не часто. Летом как-то бывал…
Я неуверенно замолкаю. Может ли хозяин помнить всех посетителей в лицо? Или я понимаю Аарона Ньюхауса слишком буквально?
— Мы с бывшей женой иногда ездили в Бутбэй. Это в Мэне. Проезжали через ваш милый городок, но не останавливались, — отвечаю я сбивчиво, но искренне и продолжаю наобум: — Сейчас мы, к сожалению, расстались. Любили друг друга еще со школы, но жена не разделяла моей одержимости старыми книгами.
Насколько правдивым выглядит объяснение? Надеюсь, что хотя бы отчасти.
— Я всегда любил тайны — в книгах и в жизни, — добавляю я. — Мне очень приятно встретить такого же энтузиаста, особенно в таком прекрасном магазине…
— Конечно! Чудесная встреча! Я, как и вы, обожаю загадки — и в книгах, и в жизни, разумеется.
Аарон Ньюхаус от души смеется и дует на кружку с капучино — напиток еще дымится. Я заинтригован его тонкой ремаркой, но не могу понять, случайна ли она: надо поразмыслить.
Ньюхаус задумчиво продолжает:
— Книжные загадки рождены тайной жизни. В свою очередь книги-загадки позволяют нам с новой стороны взглянуть на жизнь, лучше понять ее.
Мне же хочется рассмотреть фотографии на полке за спиной радушного хозяина. На одной, заключенной в старомодную овальную рамку, изображена очень красивая черноволосая девушка — возможно, миссис Ньюхаус? Наверняка она, потому что рядом стоит ее снимок с молодым Аароном. Оба в свадебных нарядах — красивая пара. Я в глубоком недоумении: как такая красавица могла выйти за человека, настолько похожего на меня?
Конечно же (я поспешно прикидываю, чтобы смотреть на вещи объективно), та молодая невеста давно уже не молода. Как и мужу, ей уже за шестьдесят. Вне всякого сомнения, миссис Ньюхаус сохранила часть былой красоты. Нельзя полностью исключать, что убитая горем вдова со временем решит вновь выйти замуж — например, за человека, разделяющего увлечения ее покойного мужа, нового хозяина «Корпорации тайн»…
Другие фотографии, включая семейные, не так интересны. Можно сделать вывод, что Ньюхаус — примерный семьянин. Если бы у нас было побольше времени, стоило бы расспросить его об этих снимках, но я и без того выясню все о родне Ньюхауса.
Там же, на полке, стоит
