Шереметьева?
— Она-она. Папенька у нее наверняка все локти искусал.
— Официально о помолвке заявлено не было. Мало ли какие у них отношения…
— Вы серьезно полагаете, что наследник престола на свадьбу ближника приволок фаворитку?
— Тише! Вы же в храме!
— Да ладно храм, здесь повсюду государевы люди. Я с самоубийцами не горю желанием стоять рядом, не то что говорить. Прощайте.
* * *
— Смотри, это кто рядом с цесаревичем? Боярышня Шереметьева?
— Какая хорошенькая…
— Да, ладненькая. И, говорят, очень талантливый медик!
— Говорят, отец заставлял ее найти покровителя…
— Вот подлец! Такой не достоин носить боярский титул!
— Ну, теперь-то ему точно все дороги будут закрыты. Романовы за своих женщин всегда были горой.
— Посмотрим, пока наследник не ведет активной внутренней политики.
— С такими соседями не до внутренней политики, с внешней бы разобраться. Говорят, новая война будет.
— Еще бы ей не быть, если великий князь бритам продался.
— Как недостойно члена правящей семьи…
— Это все нереализованные мужские амбиции, попомните мои слова.
Александр Мирный
Основная свадебная вечеруха планировалась проводиться в моем княжеском особняке. Так что после того, как нам вручили венчальные иконы и публика взорвалась неистовыми аплодисментами и пожеланиями семейного счастья, все расселись по машинам и покатились веселым свадебным кортежем по Калуге к нам домой.
Мы с Василисой, уже княгиней Калужской, ехали в новеньком «Руссо-Балте», подаренном по случаю нашей свадьбы боярином Трубецким, который также присутствовал среди гостей. Это была максимально представительская машина, очень напоминающая помесь внедорожника и лимузина, только если внедорожник военный, а лимузин — короткий.
За руль сел Лютый, наглым образом отослав моего водителя.
— Не могу отказать себе в удовольствии прокатить молодоженов, — заявил Игорь Вячеславович, смотря на нас в зеркало заднего вида чисто отеческим взглядом.
— Была тут где-то кнопочка… — пробормотал я, рассматривая панель управления на двери.
Василиса нашла первой и, тыкнув, с самым милым видом помахала Лютому ладошкой. Бывший силовик, а ныне мой воевода, хмыкнул и, пока перегородка между пассажирской и водительской зоной поднималась, машина тронулась с места.
Едва мы остались наедине, девушка прижалась ко мне и тихонько выдохнула.
— Устала? — спросил я, приобняв Василису за плечи.
— Перенервничала, — призналась она. — А еще нужно пережить застолье.
— Расслабься и попробуй насладиться процессом, — посоветовал я. — Разводы у аристократов не практикуются, так что терпеть тебе меня теперь до скончания дней.
— Алекс! — возмутилась княгиня Калужская, стукнув меня кулачком по груди. — Как не стыдно!
— Вообще ни разу, — пробормотал я, ловя губы девушки своими губами.
Ехать, к сожалению, нам было не так далеко, но не подразнить жену я не мог. Она так потрясающе стеснялась и одновременно с этим тянулась ко мне, что закрадывались мыслишки свалить в ближайший отель.
В итоге, едва мы переступили порог нашего особняка, раскрасневшаяся Василиса пискнула какие-то извиняющиеся слова и сбежала на женскую половину приводить себя в порядок.
Хотелось бы продолжить преследовать добычу, но пришлось отрабатывать княжескую повинность.
— Ваше Высочество, это большая честь для меня! — рассыпался я в заученных фразах, когда Иван появился на пороге.
Цесаревич лицо держал, поскольку мы были не одни, но по лихому виду наследника несложно было догадаться — тот замышлял какую-то очередную развеселую авантюру.
— Князь, я очень рад, что мой близкий друг, наконец, остепенился, — громко и с выражением, чтобы даже самые глухие услышали и передали дальше, произнес Иван. — Надеюсь, и ты не откажешься посетить мою свадьбу?
Стоящая рядом Шереметьева залилась краской и потупила взгляд.
— С превеликим удовольствием, Ваше Высочество, — поклонился я.
Иван подмигнул мне и отправился в гостевую зону.
Следом за ним прошло некоторое количество местных подчиненных аристократов, которых я встречал вежливыми кивками головы, а затем явилась тяжелая артиллерия в полном составе. Даже больше, чем в полном!
— Алмаз Маратович! — приподнял я брови, наблюдая, как татарский княжич кружится вокруг миниатюрной девушки неизвестной мне тюркской национальности.
— Александр Владимирович! — заулыбался Тугарин. — Твой пример сильно на меня повлиял!
Я был больше чем уверен, что парень хотел сказать «дурно повлиял», но побоялся лишних ушей и злых языков.
— Позволь представить тебе мою невесту, боярышню Надежду Викторовну Скуратову.
— Невесту? — раздался звонкий голосок княжны Нарышкиной за спиной у пары. — Алмаз, почему мы узнаем о таком важном событии самые последние?
— Да, Алмаз Маратович, мы не поняли, как так? — вторил ей Ермаков.
Боярышня Скуратова мгновенно напряглась, если не сказать приготовилась к круговой обороне, но Тугарин приобнял ее за талию и заявил:
— По древней традиции!
— Надеюсь, ты ее спас? — приподняла бровь княжна Демидова.
— Украл, — самодовольно оскалился Змий.
Парни одобрительно хмыкнули, а девчонки, наоборот, посмотрели на Юсупова с подозрением.
— Если он держит тебя в невестах силком — просто дай нам знать, — заявила Нарышкина.
— Никто не может заставить Скуратову делать что-то против ее воли! — гордо вздернула носик боярышня, вызвав приступ нетипичного умиления у нашего татарского друга.
— Самая суровая холостяцкая цитадель Российской Империи пала, — трагичным тоном произнес Лобачевский, заставив присутствующих разразиться хохотом.
— Вся надежда теперь на тебя, друг, — хлопнул его по плечу Юсупов, от чего тощий боярич чуть присел.
Парень пробормотал что-то в духе «Буду держаться изо всех сил», но кто б ему поверил.
Наблюдавший за нашей дружеской болтовней Меншиков выглядел отстраненным, но оно и понятно — все-таки для имперцев он был чужим. Он должен был быть чужим. А вот кто сейчас точно умирает от любопытства — так это Его Высочество. Ну и Василиса, конечно. Но к ней уже отправилась щебечущая делегация, прихватив боярышню Скуратову с собой.
— Огонь, да? Огонь? — провожая восхищенным взглядом свою невесту, спросил Тугарин.
— Пожар, — усмехнулся я.
— Мы требуем историю в красках, — заметил Ермаков.
— В красках и алкогольных парах, — намекнул Лобачевский.
— Не сегодня, — отозвался Юсупов с каким-то мечтательным вздохом. — Сегодня у нас день князя Мирного. И, князь, где тут наливают за твое здоровье?
После небольшого дружеского перекура официальная часть мероприятия продолжилась.
Я вывел княгиню Калужскую на традиционный первый танец, и мы кружились по залу, заставляя окружающих умиляться или лопаться от зависти. А спустя пару минут к нам присоединяются друзья, женатые пары и даже Его Высочество с невестой.
Пожалуй, этот момент мне даже понравился — чувствовалось единение сердец и душ, и это создавало ощущение спокойного уюта, счастья и уверенности в завтрашнем дне. Мы будем дружить, создавать семьи, обзаводиться детьми, из поколения в поколение передавая свою любовь к людям, земле, стране.
Мы будем создавать самое светлое будущее для наших детей, и ради этого готовы хорошенько потрудиться. Вместе.
А когда музыка стихла, Его Высочество взял фужер с шампанским, а с ним и слово. Иван
