Ознакомительная версия. Доступно 67 страниц из 331
первых частей через реку Ерек. Приняв на крупы своих лошадей пехотинцев, эскадрон перевозил армию через бушующую речку, перейдя ее до 20 раз от одного берега до другого. И только поздней ночью, закончив переправу, эскадрон, люди и лошади которого буквально замерзали, прошел в станицу. Отдохнуть, однако, не удалось: эскадрон послал сейчас же сеть разъездов для установления связи с отошедшим противником и выслал ряд наблюдательных постов, охраняя тем отдых армии, люди которой, дойдя до теплой хаты, свалились как мертвые; в этот день, при ужасной погоде (дождь и ветер, пронизывающий буквально до костей, снег и временами мороз, затем вновь дождь и опять снег и мороз при бушующем ветре), они сделали дневной переход по почти непроходимой дороге, по которой ни одна пушка и повозка не дошли, а, застряв, были брошены, затем вели еще ночной бой с переправой через реку без моста и парома. Только к вечеру 16 марта отдохнувшая пехота сменила эскадрон, охранявший сон армии, и его людям можно было отогреться самим и погреть и подкормить лошадей.
17 марта в эскадрон прибыло пополнение в 5 офицеров и 32 юнкера Кубанского Казачьего училища, присланных из отряда генерала Покровского при реорганизации армии. Бывшие 4 взвода эскадрона были сведены в 3, а 4-м взводом в эскадрон влились вновь прибывшие; командиром взвода был назначен есаул Малышенко[336]. Стоя вместе с армией в станице Ново-Дмитриевка, эскадрон, ведя разведку на станции Эйнем – Екатеринодар и Понежукай – Екатеринодар, участвовал во всех боях армии с неоднократно наступавшими на станицу большевиками со стороны Григорьевской, Смоленской и Греческих хуторов.
23 марта эскадрон, совместно с Партизанским полком, отбил яростную атаку красных на Греческие хутора, и после боя эскадрон остался на хуторе, усилив разведку на Эйнем – Екатеринодар и на аул Понежукай и дальше на аул Панахес, где и остановился на ночлег.
В ночь с 25-го на 26 марта от эскадрона вышел разъезд в 12 коней под командой штабс-капитана Грегера[337] с подрывным вьюком для взрыва железнодорожного полотна между станциями Эйнем и Георгие-Афипской. Место взрыва начальнику разъезда было указано точно самим генералом Корниловым. С утра 26 марта эскадрон выступил на Булгарские хутора, составляя авангард армии, следующей из Ново-Дмитриевской на Георгие-Афипскую. На Булгарских хуторах к эскадрону присоединился разъезд штабс-капитана Грегера, который доложил, что взорвать железнодорожное полотно в указанном ему месте он не мог, так как с обеих сторон к полотну подходят непроходимые плавни, а по полотну пройти нельзя. Полковником Гершельманом тотчас были высланы охотники исполнить ночную задачу разъезда, но, проблуждав несколько часов по пояс в болоте, охотники железнодорожного полотна не достигли и не предотвратили, таким образом, возможности появления броневых поездов у Георгие-Афипской со стороны станции Эйнем.
На Булгарских хуторах эскадрон получил задачу охранять правый фланг армии, наступающей на станицу Георгие-Афипскую, приковав одновременно к себе внимание противника со стороны станции Эйнем. Выдвинувшись стрелковыми цепями из Булгарских хуторов, эскадрон ввязался в прямой бой с крупными частями красных и, приковав к себе их внимание, не допустил их, несмотря на неоднократные попытки к атакам, к станции Георгие-Афипской, где в это время армия вела упорный бой за овладение ею.
Подошедший со стороны станции Эйнем бронепоезд красных обстреливал во фланг цепи пехоты, которая только к вечеру овладела станицей и станцией Георгие-Афипской, куда на ночлег отошел эскадрон.
За невыполнение задания по взрыву железнодорожного полотна командир дивизиона полковника Гершельман приказом по армии был отрешен от командования дивизионом, а эскадрон был сведен вместе со 2-м дивизионом, образуя 1-й Конный полк – впоследствии 1-й Конный генерала Алексеева полк – куда эскадрон вошел 1-м эскадроном.
На следующий день, 27 марта, из Георгие-Афипской выступил 1-й Конный полк, трехэскадронного состава.
Н. Федоров[338]
Смерть есаула Власова, командира Баклановского отряда, в бою под Выселками[339]
…Ночь прошла спокойно, уступив место солнечному весеннему утру. Жизнь в станице, ранее казавшаяся погруженной в зимнюю спячку, с первыми лучами яркого солнца закипела ключом. Уже скрипели журавли колодцев, и холодная вода лилась в огромные корыта, к которым беспрерывно подводили коней еще полузаспанные кавалеристы.
Уже дымились трубы в хатах. Этот дым щекотал носы, а проворные хозяйки то и дело сновали в погреб и обратно к печке, приготовляя еду для нежданных гостей.
В отдалении слышна была орудийная стрельба, а в станице Журавской, больше похожей на муравейник, занятый своим делом, было совершенно спокойно. Не видно было приготовлений и не заметно суеты, обычной перед выступлением в поход или в бой. Все делалось спокойно, потому что во главе этой горсточки людей, заброшенных в людском бушующем море, стоял сам легендарный Корнилов. Вера в него и в правоту его дела была настолько безгранична, что без преувеличения можно сравнить только с ранними последователями учения Христа из «Камо грядеши»…
Случайно приходилось бывать очевидцем последнего прости родителей с детьми, всегда сцена расставания – невыносимо тяжела, но на этот раз проходила спокойно с обеих сторон, без обычных слез и истерики.
Если бы не гул артиллерийской канонады, то можно было бы принять за маневры… Но наша группа в три с половиной тысячи человек, носящая имя Добровольческой армии, находилась в чрезвычайно тяжелом положении, тем более что большевики усердно провоцировали небылицы в печати не только дома – в России, – но и за пределами ее.
…Отогнанные большевики, получив подкрепление, готовились к новым атакам, а один большой отряд, поддержанный бронепоездами, занял Выселки. Он вытеснил наш небольшой отряд, который отошел, не предупредив об отходе главные силы Добровольческой армии. Уверенный в том, что Выселки в наших руках, наш авангард шел беспечно в село и попал в засаду.
Мы понесли большие потери и вынуждены были принять неравный бой. Партизанский полк авангарда, состоявший в большинстве из учащейся молодежи, гимназистов, кадет, студентов и молодых офицеров, потерял много убитыми и ранеными и только благодаря высокоталантливому руководству его командира, генерала А. Богаевского, не подвергся полному истреблению. Мы отошли…
На северной окраине станицы в больших дворах расположилась кавалерия. Рослые кони мирно жевали пахучее сено, которое подносили дневальные.
Из открытых дверей и окон слышен был разговор и смех. Из хаты приятно тянуло ароматным запахом приготовляемой снеди. У колодца во дворе умывалась по очереди молодежь и… по одному исчезали в хате. Неожиданно группа у колодца расступилась, уступая место молодому гиганту.
– Нет, нет, не беспокойтесь, пожалуйста. Я подожду еще батюшку.
Подошедший отошел немного в сторону от колодца. Он был больше шести футов ростом,
Ознакомительная версия. Доступно 67 страниц из 331
