Ознакомительная версия. Доступно 69 страниц из 341
– И вот посмотрите, что будет уже через час! – каркал Беннигсен.
Михаил Илларионович чуть повернул голову к Кудашеву, стоявшему подле. Кудашев нагнулся.
– Поезжай, Коленька, к князю Петру, посмотри, как там.
И опять погрузился в свои мысли, не обращая внимания ни на пересуды генералов, стоявших сзади за ним, ни на ядра, которые с визгом проносились над его головой.
«Так, так! Будешь атаковать на узком участке! Я те не дам развернуться! – думал о Наполеоне. – Лишь бы наши стояли, как позавчера у Шевардина!»
Прошло еще полчаса.
Кутузов подозвал адъютанта, поручика Панкратьева, и послал его к Коновницыну с приказом поддержать Воронцова.
Со стороны казалось, что главнокомандующий спокоен. Это не Аустерлиц, никто не мешает ему руководить боем так, как он хочет. Мешают только советчики: не видят, не знают, не понимают главной цели Кутузова, а лезут с предложениями. Зудят, звенят над ухом, как назойливые комары.
А все решают доблесть и мужество солдат и офицеров, стойко отражающих превосходящего, сильного врага.
VI
На левом фланге бой с каждым часом разгорался все больше и больше. Французские атаки следовали одна за другой. Под несмолкаемый страшный гром сотен орудий беспрерывной чередой двигались на Багратионовы флеши французские полки. Они обрушивались на русских, как огромные морские валы, и, точно волны об утесистый берег, разбивались о мужественную защиту Багратионовых полков, стоявших насмерть.
Дым от орудийных выстрелов, пыль, поднятая тысячами людей и лошадей, иссиня-желтыми клубами повисли над полем боя, скрывая воюющих. Иногда порыв ветра на мгновение разрывал эту непроницаемую завесу. Тогда в зрительную трубу можно было рассмотреть синие колонны французской пехоты, сверкавшие на солнце сталью штыков, или желтые, белые, синие эскадроны кавалерии, блестевшие касками, латами, саблями, палашами.
Ни ружейных выстрелов, ни взрывавшихся зарядных ящиков, ни топота тысяч людских и конских ног, ни барабанного боя, ни криков и кликов сражающихся не было слышно: все покрывал один сплошной, не смолкавший ни на минуту пушечный гром. Даже здесь, в Горках, говорить нормально было нельзя – приходилось кричать: батареи, стоявшие ниже Горок, и пушки центрального редута вели огонь.
Свита Кутузова с тревогой смотрела на левый фланг. Все зрительные трубы были обращены туда, хотя противник пытался атаковать и центр русского расположения.
Кутузов сидел на скамейке. Гранаты лопались в воздухе, ядра гудели, сыпались со всех сторон, бороздили землю рикошетами.
А главнокомандующий сидел спокойно. Он почти не смотрел в трубу на поле боя: много ли рассмотришь в этих серо-дымных облаках, да еще одним глазом? Оставалось ждать донесений от ординарцев, которых главнокомандующий посылал время от времени к Багратиону.
Внешне спокойный, выдержанный, не привыкший делиться ни с кем своими мыслями, а тем более в бою, Михаил Илларионович молчал. Он переживал в одиночку то, что другие – пылкий Багратион, язвительный Ермолов или самовлюбленный и наглый Беннигсен – привыкли выплескивать наружу. Он не оглядывался и ни с кем не говорил, но чувствовал, что за его спиной вся пестрая штабная толпа, среди которой немало недругов и интриганов, осуждает его и сплетничает вовсю. И Беннигсен, и дядя царя принц Евгений Вюртембергский, и генерал Вистицкий, похожий на Дон-Кихота. И все они, конечно, встревожены яростными атаками Багратионовых флешей, подавлены величием полководческого имени Наполеона. Они с минуты на минуту ждут гибели Багратиона, а затем полного разгрома русской армии. Они не могут понять, почему Кутузов опасается за свой правый фланг.
– Ваше сиятельство, если мы не пошлем резерва князю Багратиону… – закричал, наклоняясь к уху светлейшего, длинноногий Беннигсен.
Михаил Илларионович не слушал ни его, ни подошедшего Ермолова, который тоже советовал двинуть резерв, словно Кутузов сам не разбирался в обстановке. Кутузов обождал, когда они оба наговорятся, а потом поманил к себе пальцем адъютанта Дзичканца:
– Гвардию – Измайловский, Литовский, Финляндский – к Багратиону!
И снова принял прежнее положение. А за спиной главнокомандующего, надрываясь от крика, штабные офицеры делились новостями:
– Французы уже взяли Багратионовы флеши!
– Да посмотрите, они бегут назад! – кричал другой, показывая на поле сражения.
В зрительную трубу было видно: от очередной яростной атаки французов не осталось ничего, кроме небольших групп синих фигур, бегущих к Утицкому лесу и Шевардину.
Михаил Илларионович по звукам боя на левом фланге оценивал положение. Ярость французов не уменьшалась.
«Наполеон хочет прошибить левый фланг и в восьмой раз бросает на него все новые и новые дивизии».
Кутузов приказал двинуть с правого фланга на левый второй пехотный корпус генерала Багговута и несколько батарей из резервов.
В это время французы попытались проникнуть за Колочу с центра. Это было совсем вот тут, внизу, у Семеновской.
Настала очередь Дохтурова. Он отбил атаку.
Кутузова все-таки больше беспокоил левый фланг. Адъютанты и ординарцы, мчавшиеся оттуда под непосредственным впечатлением очередной неукротимой атаки французов, не могли правильно, спокойно оценить положение. Кутузову же нужно было знать обстановку. Он попросил Ермолова поехать к Багратиону.
Не прошло и получаса после отъезда Ермолова, как прискакал Кудашев.
– Папенька, князь Петр тяжело ранен, – сказал он. – Коновницын принял команду.
Михаил Илларионович огорченно покачал головой: это была чрезвычайно горестная весть. Он поднялся и, минуя Беннигсена, который, конечно, ждал, что наконец наступит его час, подошел к принцу Александру Вюртембергскому и предложил ему принять командование второй армией.
Принц без всякого видимого удовольствия поехал к левому флангу. И еще с дороги прислал к главнокомандующему адъютанта, ротмистра Бока, просить подкрепления.
Михаил Илларионович досадливо махнул рукой и позвал:
– Паисий!
Кайсаров, стоявший с полковником Резвым сзади, за светлейшим, подбежал к Михаилу Илларионовичу.
– Дай бумагу и карандаш!
Кайсаров передал Михаилу Илларионовичу то, что он просил.
Кутузов написал:
«Господину генералу Дохтурову.
Хотя и поехал принц Вюртембергский на левый фланг, но, несмотря на то, имеете Вы командовать всем левым крылом нашей армии, и принц Вюртембергский подчинен Вам.
Рекомендую Вам держаться до тех пор, пока от меня не воспоследует повеление к отступлению.
Князь Г. Кутузов».– Пошли немедленно!
Минуту спустя Михаил Илларионович подозвал Толя:
Ознакомительная версия. Доступно 69 страниц из 341
