— Ор Лисс! — воскликнула Юлька негодующе, — В чем дело, невоспитанный гуманоид?! Почему вы заставляете даму самостоятельно бороться с непосильно тяжелыми дверями?
Читавший бумагу Ор Лисс приподнял голову и с минуту полюбовался безуспешными попытками куклы выбраться из кабинета.
— Никого я не заставляю, — не согласился он. — Ты пошла на это добровольно.
— А вы — язва почище меня, — хмыкнула кукла. — Открывайте дверь, пока не пнула ее и не разбила в щепки! Или прикажите приделать ручку на уровне моего роста! А то чувствую себя настоящей кошкой, разве что не мяукаю и мышей не гоняю.
Ученый, вопреки ожиданиям куклы, не бросился сломя голову выполнять ее приказ.
— Пожалуй, открою среди пришельцев курсы вежливости! — с намеком произнесла Юлька, и ученый ускорил шаг.
— Прошу! — сказал он, открывая двери.
— Давно бы так! — буркнула Юлька. — Не забудьте сшить Ивану и Анюте новую одежду по размеру. А то будут ходить, как пугала огородные, штанинами цепляться.
— Непременно! — отозвался Ор Лисс. — По всем ожидаемым размерам приготовим новые наряды, можешь не беспокоиться.
— Вы просто прелесть, Ор Лисс! — Юлька сменила гнев на милость, легонько пнула не поддававшуюся дверь ногой — чтобы не улететь, как в прошлый раз, и торопливо зашагала к Анюте.
Ученый посмотрел ей вслед с долей восхищения, и закрыл дверь.
Глава 8
Мартин открыл глаза. Левая щека припухла — это главное, что он ощутил в первую секунду пробуждения. Во вторую секунду он ощутил холод и понял, что болела не только щека, но и все лицо.
Причем, припухла — это слабо сказано.
«В честь чего такая боль?» — подумал он. Вспомнил полет над стаей волков, одиночное «ку-ку», и злые глаза Правича, прыгнувшего из укрытия.
Последний удар оказался особенно силен, надо ответить достойно. И чем быстрее, тем лучше, а то Правич успеет ударить еще раз. Слава богу, зубы на месте, от таких ударов обычно что-нибудь ломается.
Мартин сложил руки на манер Правича и с силой взмахнул ими перед собой. По инерции повернулся на бок и открыл глаза, чтобы обнаружить некоторые изменения в ситуации: помощника колдуна не видать, ступы под ногами нет, а он сам лежит на земле и находится под пристальным наблюдением волков, глядящих на Мартина подозрительным умиленно-сытым взглядом и усиленно делающих вид, что они являются самыми добрыми и мирными существами на свете.
— Ух, черт! — Мартин в один момент сориентировался в пространстве, присел и отодвинулся к дереву. Обнаружил недалеко от себя шапку, схватил ее и снова отодвинулся к дереву. Поправил широкий и высокий воротник, надел шапку, поежился, и только тут заметил на тулупе отпечатки волчьих лап. Обомлел, и посмотрел на тулуп слева и справа. Отпечатков хватало.
Натоптали, как на рынке в торговый день!
И как только не загрызли?
— Эй, вы чего об меня лапы вытираете? — возмутился Мартин. — Я вам что, коврик в прихожей?
Его внезапно бросило в холодный пот: он вспомнил, почему нет ступы. Ее украл Правич.
— О, нет, только не это! — воскликнул Мартин отчаянно. Волки отступили. — Он же перекусает всех, до кого дотянется!
У него опустились руки: ступа Яги безвозвратно утеряна, и оставшийся в живых Правич вскоре устроит такое, что эпидемия в погибшем городе покажется детским лепетом.
Мартин зашарил по внутренним карманам, не обращая ни малейшего внимания на приближавшуюся стаю. Теплота окутала замерзшие пальцы, и он с трудом заставил себя не греть ладони, а достать зеркало. Правич не бил по груди, оно не должно было разбиться.
Зеркальце попалось со второй попытки — пальцы не могли толком его ухватить. Пока волки не напасть, нельзя терять время. В голове металась единственная мысль: срочно сообщить Григорию о случившемся! Пусть поднимает войско на ковер и спасает мир от возвращения оживших мертвецов. Если Правич вернется в большой город, с государствами придется попрощаться: мертвецы разбредутся по белу свету, и через две-три недели планета окажется по уши в кусающихся трупах!
Волки приближались к человеку, но в глазах хищников читалось больше любопытства, чем злости и страха.
— Пришельцы меня убьют! — пробормотал Мартин. — Яга меня убьет. Волки меня убьют. Правич меня… почти убил.
Едва он достал зеркальце из кармана, как оно засияло серебристым светом, и знакомый заунывный голос произнес:
— Ты прекра… — зеркальце запнулось и торопливо исправилось: — Ты ужасен, спору нет, мне сочувствовать, иль как?
— Заткнись и срочно свяжись с магом Григорием! — потребовал Мартин.
Зеркальная рожица показала длинный язык и сменилась изображением живописного заката солнца.
Григорий появился в зеркале спустя восемь секунд.
Сначала послышался его голос:
— Пяти минут не дают поспать! И на кой черт я вообще эти зеркаласьки придумал… — и уютный пейзаж заменило куда более впечатляющее лицо заспанного мага.
Мартин старался не смотреть в глаза волкам, опасаясь, что они воспримут его взгляд, как агрессию, но понимал, что следующая секунда может стать последней в его жизни.
— Ну, кто еще там? — отчаянно зевающий маг уставился в зеркало, увидел Мартина, и моментально проснулся. — Мать моя!!! Ты кто?!
— Он еще спрашивает!
— Мартин?! Ты?! – маг забеспокоился. — Что случилось?! Ступа отказала, и ты врезался в землю?
— Правич жив! — воскликнул Мартин. — Он украл у меня ступу и улетел в неизвестном направлении!
Волосы на голове мага зашевелились сами собой. Пробормотав неразборчивую фразу, Григорий повернул голову и прокричал в сторону:
— Начальника стражи ко мне! Немедленно! Живым или мерт… стоп!!! Бодрствующим или спящим! Повтори приказ!
— Бодрствующим или спящим! — отозвался кто-то.
— Бегом, марш!!!
Григорий снова посмотрел на Мартина и обеспокоено произнес:
— Ты как себя чувствуешь?
— Плохо! — признался Мартин. — Мне холодно, больно, и с секунды на секунду нападут волки!
— Прямо ходячая катастрофа, — раздался приятный рыкающий голос. Такой не мог принадлежать человеку, и Мартин разом забыл о том, что ему холодно и больно. Он поднял голову, и нос к носу столкнулся с вожаком стаи. Мартин вздрогнул: не слышал, когда волк исхитрился подойти настолько близко.
— Кто там? — в полной тишине раздался голос мага. — Поверни зеркало, мне не видно!
— Волк! — пробормотал Мартин. — Говорящий!
— Кто? — не расслышал маг.
— Волк! — прорычал вожак стаи в зеркальце, — Вату из ушей вытащи!
