— Нет, ваше величество, герцог очень беспокойно сидит в Париже у Ла-Шенея, мнимого суконщика, а на самом деле банкира и агента лотарингских принцев!
— Вот если бы это знала королева-мать!
— Она отлично знает, так как Рене спасли приверженцы герцога Гиза. Ну а что касается голубоглазой блондинки…
— Это, конечно, герцогиня Монпансье?
— Ну конечно.
— Ну а что это за неосторожный гасконец?
Ноэ открыл дверь соседней комнаты и крикнул:
— Лагир!
Лагир вошел и бросился к ногам Генриха.
— Так вот как! — добродушно сказал наваррский король. — Вы дали клятву убить меня?
— Нет, ваше высочество, я лишь дал клятву убить человека, которого мне укажут, а так как Ноэ доказал мне, что этим человеком можете быть только вы, ваше величество, то по данному моей красавицей знаку мне придется проткнуть ваше величество шпагой!
— Ну, — заметил Генрих, — в данный момент вам незачем торопиться. К чему вы будете платить долг до срока? Погодите, пока опять увидитесь с герцогиней! А потом, вообще будет недурно, если сначала вы придете ко мне посоветоваться. Знаете ли, мне приходят иногда в голову совсем недурные мысли! Кстати, расскажите-ка мне все это происшествие пообстоятельнее!
Добродушие короля так успокоительно подействовало на Лагира, что он вскоре совершенно оправился и с истинным гасконским юмором передал королю подробности своих забавных приключений.
— Ну-с, — сказал король, обращаясь к Ноэ. — Что ты думаешь об этом, мой ворчун?
— Ваше величество, — ответил Ноэ, — я возвращаюсь к тому, что уже неоднократно повторял: король чувствует себя лучше всего только в своем государстве, а никак не в чужом!
— Полно, другой мой! — воскликнул Генрих. — Неужели ты до такой степени не веришь в предопределение? Нет, а вот я так твердо верю в свою звезду, а вследствие этого и в то, что никакие ухищрения всей этой низкой клики не смогут устранить меня! — Он повернулся к выходу и, закрывая за собой дверь, сказал: — Я в Париже и останусь здесь, пока это будет возможно!
Когда король ушел, Ноэ сказал:
— Ну что же, раз король не желает принимать никаких мер к ограждению своей безопасности, то этим должны заняться мы! Нашим первым шагом на этом пути должно быть следующее: раз герцог Гиз скрывается у Ла-Шенея, то надо узнать, что он там делает!
— Ну что же, узнаем! — ответил Лагир.
Вечером того же самого дня Лев д'Арнембург, выходивший из маленького домика на улице Ренар-Сен-Савер, где у него, очевидно, было какое-то таинственное дело, столкнулся нос с носом с каким-то дворянином, который приветствовал его:
— Здравствуйте, господин Лев!
Арнембург был так поражен, что отступил на шаг и схватился за эфес шпаги.
— Как, вы меня знаете? — спросил он.
— О да, — вежливо, но с явной насмешкой ответил незнакомец, — я имел честь дважды видеть вас. Во второй раз…
— Позвольте, вы начинаете с конца!
— Я имею для этого свои основания. Итак, во второй раз я видел вас в Медонском лесу, в маленьком белом домике, выстроенном на лесной полянке и обитаемом…
— Довольно! — раздраженным голосом крикнул Арнембург. — Вы знаете такие вещи, которые не доведут вас до добра!
— Полно! — ответил Лагир (потому что это был, конечно, он). — Сначала я расскажу вам, где я вас видел в первый раз.
С этими словами он подошел к фонарю и показал Арнембургу свое лицо.
— Черт! — пробормотал тот, узнав лицо гасконца, которого он благословил ударом приклада. — Я готов был бы поклясться, что убил вас!
— Да нет же, — ответил Лагир. — Хозяйка белого дома приняла все меры к тому, чтобы выходить меня!
От изумления Лев д'Арнембург вторично отступил на шаг. Можно было бы сказать, что его поразила молния, — так он был растерян и удивлен.
XXVI
Несколько оправившись от волнения, Арнембург сказал:
— Меня удивляет спокойствие, с которым вы нагло лжете!
— Полно! — ответил Лагир. — Согласитесь, что мы сошлись с вами не для обмена словами, а потому позвольте не отвечать вам в данный момент так, как вы того заслуживаете. Лучше соблаговолите выслушать те детали, которые я сообщу вам относительно белокурой особы, являющейся хозяйкой белого домика! Вчера ночью вы были там. Вы долго ждали на полянке, пока паж Амори не передал вам позволения войти в дом, а вскоре после того, как вы вошли туда, вы уже мчались обратно в сопровождении самой герцогини!
— Так вы, значит, просто шпион! — крикнул Лев.
— Ну вот еще! Просто я иногда люблю подсмотреть в щелку, что делается в таком таинственном доме!
— И вы, дворянин, хвастаетесь тем, что тайком забрались в чужой дом?
— Тайком? Ну вот еще! Меня доставили туда с помпой, в носилках, с пажами и конюшими. Часть дороги я даже пролежал в обмороке, потому что, надо признаться, вы наградили меня здоровенным ударом!
— Кто же доставил вас туда?
— Слуги герцогини, по ее приказанию!
— Вы лжете! Почему ей пришло в голову…
— Почему? Но это очень просто! Накануне я имел счастье провести там с вечера до утра несколько восхитительных часов… Знаете ли, когда человек молод, хорошо сложен и не урод с лица, то понравиться женщине вовсе не такая уж хитрая история!
— Это слишком! — крикнул Арнембург, задыхаясь от ревнивого бешенства. — Вы лжец!
Он обнажил шпагу, Лагир последовал его примеру и произнес:
— Ну что же, здесь так здесь! Фонарь светит премило, и я, по крайней мере, убью вас при полном освещении! Ну а пока мы занимаемся фехтованием, не хотите ли, чтобы я для развлечения рассказал вам о всех приятностях, испытанных мною в беленьком домике?
Эта фраза вырвала у Арнембурга крик неизъяснимого бешенства.
— Ты лжешь! — крикнул он, отчаянно наступая на Лагира. — Ты лжешь! Негодяй! Негодяй!
— Ну конечно, — ответил Лагир, искусно парируя бешеные удары люксембуржца, — я понимаю, что вам трудно поверить в это! Недаром же герцогиня так заботливо приказывала пажу Амори не рассказывать о происшедшем между нами вам и вашим товарищам!
— Ты лжешь, негодяй!
— Ну еще бы! Конечно! Наша белокурая, стройная герцогиня способна втереть очки всем святым, а не то что такому влюбленному дураку, как вы!
Арнембург с рычанием сделал страшный выпад, но Лагир, бывший настороже, успел отскочить в сторону и избежать страшного удара.
— Несчастная любовь плохо действует на вас! — насмешливо заметил он.
Новое рычание бешенства было ему ответом.
