Книга «Агата Кристи». Чёрные сказки белой зимы - Дмитрий Карасюк

Ланда и Месхи занялись раскручиванием «Позорной звезды». Правил российского шоу-бизнеса ещё не существовало, тандем придумывал их по ходу дела. Клип «Как на войне» начал постоянно мелькать на экранах центральных каналов. Это удовольствие было недешёвым: горячая ротация музыкального контента являлась официально платной услугой. Но Кадушин за ценой стоять не собирался. Вновь обретаемая популярность давала реальные результаты: «Агату» стали приглашать участвовать в открытых концертах на главных площадях мировых столиц. 25 июня на Красной площади она поздравила с четвертьвековым юбилеем «Машину времени», а 31 августа на берлинской Маркс-Энгельс-Плац группа выступала в концерте, посвящённом окончанию вывода советских войск из Германии. Тем временем было запущено производство нового клипа «Нисхождение», в котором снимались Вадик и Саша. На съёмки они прилетали из Екатеринбурга, где в сентябре группа засела за запись нового альбома.

В студии «Новик-рекордз», как с недавних пор называлась сменившая хозяина «Студия-8», царила нервная обстановка. Как вспоминал Вадик, «тогда, к сожалению, отношения в группе были скорее конкурентными и конфронтационными, нежели дружескими. Это чувствуется даже по записи. По любым спорным вопросам мы голосовали втроём, и кто-то всегда оставался в меньшинстве. Мы называли это "первичным трио" – по аналогии с первичными комсомольскими ячейками из трёх человек». Все три автора «Агаты Кристи» прекрасно понимали, что получившийся продукт не станет чистым искусством ради искусства. То, что в конечном итоге останется на плёнке, будет с ходу засунуто в машину шоу-бизнеса и может сделать их знаменитыми и успешными. Неудивительно, что альбом изначально делался с оглядкой на модное звучание, за которое в «АК» отвечал Саша Козлов: «Не могу сказать, что мы были настолько рациональны, но здоровый элемент продюсерства у нас присутствовал. Мы понимали, что в таком-то году такие-то партии должны играться именно таким звуком».

«Агата Кристи» в Берлине, 1994

Фото из архива Александра Кузнецова

Данью моде стала песня «Абордаж». Как вспоминал Вадим, её «демонстрационная версия у Глеба была достаточно тяжёлой, медленной, поступательной. А в 1994 году как раз в России начал появляться рейв, хип-хоп, электронное направление. Поскольку мы всегда были любопытны до новых жанров, то решили сделать откровенно нойзовую и танцевальную по тем временам песню». Сам Глеб объяснял, что изменение в саунде «вызвано нашим интересом, стремлением к новизне. И даже элементы техно, появившиеся в новых песнях, также объясняются этим. Нам интересны звуковые находки техно и тем более само сочетание техно и рок-н-ролла».

Как вспоминает дипломатичный Кузнецов, «творческие тёрки в коллективе, конечно, происходили, но до драк дело никогда не доходило». Котов описывает атмосферу записи «Опиума» жёстче: «Между тремя людьми шла жесточайшая борьба за то, чьи песни войдут в альбом. Материал Глеба принимался безоговорочно, потому что это был настоящий материал. Для Сани было очень важно, чтобы его мелодии попали в альбом. Он отчаянно бился, чтобы его ноты там присутствовали и чтобы его фамилия стояла на обложке. Он размагничивал плёнки с песнями, которые ему не нравились, а потом по-детски отпирался. Для Вадика главным было просто быть главным, то есть зациклить все вопросы на себя, всем заняться. Во время сведения он хотел добиться одного звучания, а Саня с Глебом – другого. Они стояли над Вадиком, не давали ему сделать то, что он хотел. Тогда старший брат выкрутил на эквалайзере все ручки на какую-то странную частоту. После сведения альбома он продемонстрировал, на какой эквализации происходил процесс. Переделывать не стали».

«Вадик стал приносить гораздо меньше своего материала, – вспоминает Кузнецов. – Он очень дипломатичный по характеру и вида, что проигрывает в творческом соревновании с братом, не подавал. С какого-то момента казалось, что он готов довольствоваться ролью исполнителя, аранжировщика, продюсера, что он потерял интерес к сочинительству. Но иногда творческие амбиции прорывались. "Опиум" был уже почти записан, и вдруг оказалось, что там нет ни одной песни Вадика. На следующее утро он принёс "Чёрную луну" – сжал в кулак все свои творческие силы и создал хит». Котов несколько иначе видит соотношение вкладов в успех этой песни и её авторов: «Текст в любом случае Глеба. В русском роке слова в успехе песни значат минимум 50 %. Глеб мне говорил, что часть припевной мелодии он переделал. Гитарная тема – безусловно, Вадика. Что сделало эту песню популярной? По-моему, сочетание музыки и текста, которое заставляет душу вибрировать. Кто в этой песне заставил вибрировать души? По моему личному мнению, Глеб».

Авторский триумвират объединяло общее асбестовское прошлое. В разгар записи Глеб вспомнил песню, которую Вадик написал ещё в восьмом классе, а Саша идеально вписал её фрагмент в проигрыш «Тоски без конца». Несмотря на явные различия во многом, начиная от творческих методов и кончая характерами, эта троица была способна создавать шедевры только вместе. Именно благодаря описанному диалектикой единству и борьбе противоположностей (в данном случае – творческих) на свет появились две песни, ставшие своеобразными полюсами альбома: «Сказочная тайга» и «Опиум».

Мелодию «Тайги» написал Козлов, которого впоследствии уверяли, что в мировые рок-энциклопедии он войдёт как автор именно этого хита. Саша против такой перспективы не возражал: «Энциклопедия – это вещь для потомков, а не для музыкантов, а нашей группе просто нужны хиты, и надо их делать. Все песни, которые я пишу для группы, всегда получаются очень просто: глубокой ночью я сажусь дома за пианино, за старенькую "Элегию", и начинаю шарить по клавишам. Перед этим мне надо послушать много музыки, выпить чая или кофе… Совершенно необъяснимо появляется мотив, который начинает цеплять самого себя. Дальше уже дело техники».