Весть о кончине этой замечательной женщины в ноябре следующего 1442 года сильно опечаливает Жака. Та, которую всегда называли «королевой четырех королевств», никогда фактически не правила как королева ни в Сицилии, ни в Неаполе, ни на Кипре и в Иерусалиме и даже не ездила в эти земли. Хотя наделенная от природы властным характером, эта старшая дочь короля Арагона Хуана I и Иоланды де Бар и правнучка великого французского короля Иоанна Доброго могла бы достойно носить все четыре короны!
Тем с большим облегчением Жак узнает о том, что один из его кораблей благополучно доставил из Неаполя в Марсель короля Рене. Жаль, что сын не застал мать живой в Сомюре! Когда они встречаются на похоронах Иоланды в Анжере, Рене обнимает купца – необычный жест короля по отношению к торговцу. Но ведь этот торговец спас жизни членам его семьи, а потом и ему самому. Рене понимает и ценит это!
– Жак, мой добрый друг, я благодарен вам за все, что вы сделали для меня и моего семейства. Признаюсь вам – то, что я не успел вернуться до кончины моей матушки, причиняет мне даже большую боль, чем потеря трона.
– Сир, по крайней мере, она умерла, зная, что вы безопасно вернулись в Прованс. Пусть это послужит вам в утешение. Не терзайте себе понапрасну, прошу вас.
На похороны Иоланды собираются все члены ее семейства, многочисленные друзья, слуги из ее дворцов и поместий и представители знати, уцелевшие в борьбе с англичанами. И все они воочию видят непомерное горе Рене. Знакомый со многими придворными, Жак Кер свободно общается с ними и чувствует, что их скорбь по великой королеве Сицилии тоже искренна и неподдельна.
Из Нанси прибывает Изабелла Лотарингская, радость которой от встречи с мужем, благополучно вернувшимся из Неаполя, перемешивается с печалью из-за кончины Иоланды. Супруги обнимаются на глазах у всего двора. Сопровождать себя Изабелла поручила своей фрейлине, Агнессе Сорель. «Хороший выбор», – отмечает про себя Жак. Ведь последний год своей жизни королева Иоланда провела в Сомюре в обществе именно этой девушки. Ловя на себе взгляд Изабеллы и склоняясь пред нею в поклоне, Жак тщится отбросить вопросы, которыми смущает его ум его же пытливое любопытство. Какие планы вынашивала королева-мать насчет этой юной красавицы-фрейлины? Она же не просто так, прихоти ради, держала ее при себе и наставляла… Чему? Несомненно, чему-то важному. Ведь королева Иоланда всегда все планировала и просчитывала!
Карл VII не может оставить армию, чтобы почтить личным присутствием похороны своей второй матери. Но он действительно почитал Иоланду и искренне горюет по ней. «Если бы он следовал всем ее мудрым советам и держал при себе тех людей, которых она ему присылала, он намного облегчил бы себе жизнь», – думает Жак. И он, похоже, не одинок в этом мнении. Резкие перепады настроения у короля всегда озадачивали купца, и он уверен, что всевидящая королева еще в его детстве заметила, что периоды деятельной энергии и энтузиазма чередовались у Карла с такими глубокими депрессиями, что сам он не мог справиться с ними, пребывая в подавленном состоянии по много дней кряду. Быть может, это как то связано с безумием его отца, Карла VI, также одолевавшим того приступами? Неужели эти перемены в настроении – наследственный порок?
Со временем советники, рекомендованные королевой Иоландой, все плотнее окружают короля, и его решения становятся более взвешенными, а двор «анжуйским». Сенешалем Анжу, вотчины Иоланды, которую она, без сомнения, передала королю, Карл VII еще в 1437 году сделал Пьера де Бризе. Вполне закономерно! Пьер хранил верность анжуйскому лагерю с тех самых пор, как прибыл юным пажом в услужение к мужу Иоланды.
Этот протеже королевы Иоланды всегда вызывал интерес у Жака Кера. Купец пристально следит за быстрым восхождением его звезды – личность Бризе его волнует и озадачивает. Некоторые люди считают Бризе образцом совершенства. Однажды близкий ко двору поэт, Жак Миле из Орлеана, вспоминая битву при Пате, заявил Рене: «Этот молодой Пьер де Бризе, что всегда рядом с вами, действительно необыкновенный человек. Он обладает храбростью Гектора, мудростью Нестора и как полководец затмит собой Цезаря!» Рене расхохотался, но, повторив эти слова своему кузену Жану де Дюнуа, с удивлением заметил, что тот только улыбнулся и в подтверждение кивнул. Жак и сам видел Пьера в деле на пути в Реймс, и именно тогда купец убедился, что Бризе – прирожденный предводитель и хороший воин, готовый отчаянно рисковать во главе своего войска.
Запомнился Жаку и неожиданный отзыв Жоржа Шатлена, придворного Филиппа Бургундского. Не будучи другом Пьера, а даже наоборот, принадлежа к противоположному лагерю, Жорж, тем не менее, признал: «Пьер де Бризе – такой краснобай! Умеет уговаривать, как никто другой. Там, где бессилен его меч, преуспевает его речь!» И Жак с этим согласен. Он тоже всегда находил Пьера де Бризе одним из самых воспитанных рыцарей своего времени. При том что Пьер невероятно храбр, он еще и настолько замечательный рассказчик, что заснуть в его компании не удается никому! Пьер очевидно честолюбив, но его истинные цели до сих пор ускользают от пытливого ума купца.
Еще один молодой человек, воспитанный Иоландой вместе со своими детьми в Анжере и Провансе, – Жан де Дюнуа. Вот кто давно уже вызывает у Жака восхищение: Дюнуа всегда держится подле короля, не спуская глаз с тех, кто способен завлечь его в ловушку. «Умный, храбрый, прирожденный предводитель, созданный для военной жизни, – таково мнение о нем Рене. – Он совсем не изменился со времен нашего детства; и хранит благодарность своему отцу, Людовику Орлеанскому». А Жаку многое известно из детства королевских кузенов – со слов Хуаны, воспитательницы королевы Иоланды, которую та отослала в Бурж к своей дочери Марии и которая крепко подружилась с Марсэ. Спасаясь от одиночества в незнакомом городе, испанка часами просиживала в доме купца и потчевала его семейство рассказами о детских годах анжуйцев и их кузенов, прошедших в Анжере и Провансе. И не кто иной, как Хуана, перевязывала им раны после драк и прислушивалась к ним даже больше, чем Иоланда.
Дюнуа красив, обаятелен, тактичен и от природы благороден – достойный птенец из анжерских пенатов великой королевы. При одном взгляде на него Жаку становится ясно: этот молодой человек с радостью умрет за своего короля – и за анжуйцев, которым он всем обязан. Как бы гордился им его отец!
Глава 12
В 1441 году Жак Кер, купец из Буржа и сын меховщика, получает от короля уведомление о пожаловании его и всего его семейства дворянством. «Марсэ поражена этим известием даже больше меня», – думает Жак, глядя, как радостно суетится в их доме в Бурже супруга: в честь такого знаменательного события она устраивает настоящий пир. На званом обеде собираются все члены их разросшейся семьи, соседи и главные факторы мужа, все друзья детства: Жан де Вилляж, Гильом Гимар, трое братьев Нуар и, конечно же, Гильом де Вари, человек, на которого всегда можно положиться. Эти люди – костяк торговой империи Жака Кера, и новоявленный дворянин хочет разделить с ними свое возвышение.
Чем не повод посмеяться: он – и дворянин! «Видел бы меня сейчас отец! – думает Жак. – Он бы шлепнул себя по ляжкам и расхохотался!» Жак отлично понимает, что заслужил такую честь отнюдь не своими талантами или способностями. Все гораздо проще: король задолжал ему денег, и дворянство – единственный способ, которым он может оплатить купцу долг. Впрочем, у этой медали есть и обратная сторона. Отныне Жак вхож ко двору, где он может завязать важные связи и обзавестись новыми клиентами.
