Поучение Аменемопа, сына Канехта, труд, написанный, вероятнее всего, при XVIII династии, ясно доказывает, что автор четко различает Бога и богов Ра, бога луны, Тота, Хнума-Ра, Атона и т. д. В следующем отрывке он явно обращается к Богу.
1. Оставь злого человека в руках Бог. Бог знает, как его успокоить (кол. V).
2. Не уноси жизнь слуги Бога ради выгоды другого (кол. VI).
3. Обрати особое внимание на Неберчера(владыка всего сущего) (кол. VIII).
4. Хотя правит ладьей язык человека, Неберчер ее кормчий (кол. XIX).
5. Правда есть великий носильщик Бога (кол. XXI).
6. Отдай себя в руки Бога (кол. XXIII).
7. Человек готовит солому для своего жилища, но Бог его зиждитель.
Это он разрушает, это он строит каждый день.
Это он приводит человека в Амент (мир иной), [где] он в безопасности в руках Бога (кол. XXIV).
8. Любовь Бога, да будет он восхваляем вечно, — это нечто большее, чем почитание вождя (кол. XXVI).
Заметим, что ни в одном из приведенных отрывков не сделано ни одной попытки описать Бога, Neter, и он ни разу не назван «одним» или «единственным». Очевидно, египтяне понимали, что не в состоянии описать его и не знают о нем ничего, кроме того, что он существует. Этот великий безымянный, невидимый и неизвестный Бог передал ряду низших существ руководство и заведование небесами, землей и всем, что в них. Тех, кто был добр и внимателен к человечеству, люди называли добрыми богами, а тех, кто был злобен и враждебен, — демонами. Каждое общество, каждая деревня, как бы она ни была мала, имела собственного «бога», чье могущество зависело от благосостояния и социального положения его поклонников. Но египтянин, безусловно, поклоняясь богу, Neter своего родного города, всегда был готов признать существование другого Neter, который, возможно, и был существом, кого мы называем Богом. В главе CXXV Книги мертвых умерший говорит: «Я не хулил Бога» , и далее: «Я не презирал бога моего города»[29]. Разница между Богом и богом города египтянину вполне понятна.
Некоторые специалисты утверждали, что Аменхотеп IV был первым монотеистом в Египте, но принятие этого утверждения зависит от того, какое значение вкладывать в слово «монотеизм», то есть в доктрину о существовании только одного бога. Отрывки из различных «Поучений», приведенные ранее, показывают, что египетские священнослужители, так же как и образованные люди, были монотеистами, даже несмотря на то, что они не провозглашали единственности бога, к которому обращались в своих молитвах. Идея единственности была понятна уже в Древнем царстве, но в текстах пирамид эта черта приписывается «богам» и царям в той же степени, что и Богу. Так, в тексте Тети (с. 237) упоминается «единственный господин»; в тексте царя Меренра I называют «великий бог один»(с. 127)[30]. Также говорится, что он сильнее любого бога. В тексте Пепи II (с. 952) царь называется «одним на небесах». Монотеизм Аменхотепа IV несколько иного плана, и провозглашенная им единственность Атона напоминает единственность некоторых других египетских солнечных богов и богов, которым первоначально не приписывались солнечные черты. Тем, Гор двух горизонтов и Ра — каждый из них назывался одним и единственным, и в том случае, если упоминались отдельно, и тогда, когда упоминались вместе, как троица. Таким же образом был титулован Амон после его соединения с Ра. И пока Аменхотеп IV провозглашал единственность Атона в городе Атона, поклонники Амона объявляли о единственности Амона в Фивах, а поклонники Ра или Тема говорили о единственности своего бога в Гелиополисе, и так по всей стране. Интересно заметить, что приверженцы Нейт в Саисе тоже заявляли, что их богиня была единственной,, что она сначала создала себя, а потом произвела Ра из собственного тела. Вторая часть гимна солнечной троице, сохранившаяся в папирусе Ани (лист 19), адресована Ра-Тему-Гарахути, «единственному», добавляет к этому единственному Осириса.
«Привет тебе, о Осирис, повелитель вечности, Уннефер, Гарахути, чьих обликов множества, а черты волшебны, Птах-Секер-Тем в Ану, господин скрытой святыни и творец Хеткаптаха (Мемфис). Ты обращаешь лицо свое к другому миру, ты заставляешь землю сиять, как чам (позолоченная медь?). Мертвые встают, чтобы лицезреть тебя, они вдыхают воздух и видят твое лицо, как лицо Атона (Диск), когда он поднимается над горизонтом. Когда они видят тебя, их сердца удовлетворены, о ты, чье имя Вечность и Постоянство».
Аменхотеп IV не мог уделять много времени философским теориям, касающимся единственности Бога, как это иногда утверждают. Этому посвящали все свое время греческие философы, однако тысячелетием позже. Между тем представляется вполне вероятным его желание сделать Атона, бога абсолютной правды и справедливости, официальным божеством Египта и божественным правителем стран Судана и Западной Азии, находившихся под его началом. Если это так, Аменхотеп родился слишком поздно, чтобы осуществить столь революционное преобразование, даже предполагая, что он был физически и умственно готов к его правильному пониманию. Когда он взошел на трон, Амон он же Амон-Ра, царь богов и владыка мира был, по существу, тем, чем Аменхотеп хотел сделать Атона. Амон изгнал гиксосов и возвел на трон первого царя XVIII династии, он даровал победу преемникам Яхмоса I и наполнил Египет богатствами Судана и Западной Азии. Амон стал властелином богов, и его слава наполнила весь мир, разумеется известный на тот момент египтянам. Было невозможно свергнуть великое и очень богатое жречество Амона, не говоря уже о всевозможных социальных институтах, главой которых был Амон. Монотеизм Аменхотепа с религиозной точки зрения был вовсе не нов, но с политической точки зрения — являлся абсолютно новым явлением. Прежде всего он включал в себя положение о том, что Амон не являлся божеством, способным стать общегосударственным для Египта, Судана и Сирии, в то время как Атон был справедливее, благочестивее и милосерднее «выскочки» из Фив. Поэтому только Атон должен был стать государственным божеством Египта. Когда Аменхотеп IV решил перейти от слов к делу, его попытка сопровождалась, как это часто бывает с религиозными реформаторами, конфискацией священной собственности, социальными беспорядками и нищетой. Египту еще повезло в том, что он породил только одного царя, который был индивидуалистом и идеалистом, пацифистом и религиозным реформатором одновременно.
