— Заходите, Франсуа! Я немного надеялась на ваш визит сегодня вечером. Чтобы занять время, я решила разобрать переписку моего свекра с царицей Екатериной.
Кристина встала. На ней было длинное, облегающее зеленое шерстяное платье безо всяких украшений. Длинные светлые волосы, не уложенные в прическу, отброшены назад. Франсуа стоял, не в состоянии вымолвить ни слова. Его сердце колотилось, и он никак не мог совладать с собой.
— Добрый вечер, Кристина, — только и сумел сказать он.
Графиню позабавило его смущение.
— Лучше здесь долго не оставаться, свет могут заметить с площади. Нам будет спокойнее у меня в спальне. Я вас провожу.
Неожиданно даже для себя самого Франсуа подошел к графине, левой рукой обнял ее за плечи, правой подхватил под колени и поднял графиню над полом. Кристина не оказала ни малейшего сопротивления, лишь плавным движением устроилась поудобнее на руках, которые несли ее в спальню.
— Надеюсь, я не слишком тяжелая, — произнесла она, — и позвольте мне взять свечу.
Франсуа подошел к столу и наклонился, чтобы она могла дотянуться до подсвечника. Выйдя из гостиной со своей легкой ношей, он направился к закрытой двери спальни.
— Я открою, — прошептала графиня ему на ухо. Она протянула руку, даже не пытаясь высвободиться из объятий, и повернула дверную ручку.
«Как все просто и кажется естественным», — подумал Бейль.
Представшая его взору спальня была просторнее его собственной. На полу до самых стен лежал большой ковер. С графиней, прислонившейся щекой к его плечу, на руках Франсуа пересек комнату и подошел к кровати с балдахином. Постель была уже разобрана. Он осторожно положил графиню и, опираясь на обе руки, склонился над ней. Сквозь шерстяное платье угадывались контуры тела. Он наклонился ниже, наконец, его губы нашли ее рот и впились в него с повелительной нежностью.
Глава X.
УБИЙСТВО МАЙОРА ДЕ ФЛАО
Утром в четверг, 15 октября, Франсуа Бейль проснулся в приподнятом настроении. На него то и дело волнами накатывали воспоминания о нежном теле Кристины рядом. Во время утреннего верхового объезда города он обнаружил, что небо прояснилось, несмотря на несколько кучевых облаков. Солдаты в расположении частей занимались подготовкой к грядущему выступлению из города, объявленному на субботу. Они водили лошадей парами на водопой к наспех починенным желобам. Повозки стояли в ряд, мужчины — штатские и военные — прилаживали верх на деревянных стойках.
«Больше напоминает прогулку, чем войну», — подумал Франсуа, обнаружив в душе желание продлить пребывание в Смоленске, в котором даже себе не хотел признаться. В любом случае, он решил вечером, когда все огни погаснут, снова прийти к Кристине.
Вернувшись в свою временную резиденцию, Бейль расположился в столовой на первом этаже. Ему было необходимо обдумать в спокойной обстановке стратегию выхода из Смоленска. По его просьбе Мари-Тереза разложила на столе большой лист белой бумаги, тоже, вероятно, позаимствованный, из хозяйского шкафа, и Франсуа постарался воспроизвести на нем план Катынского леса. С помощью деревянной линейки измерил все расстояния.
Окно комнаты, выходившее на площадь, было распахнуто, несмотря на то что в воздухе уже ощущалась прохлада, первый вестник грядущей зимы. По тротуару на противоположной стороне, где стоял патруль швейцарского батальона, торопливо шли редкие прохожие. Франсуа показалось, что где-то вдалеке на западе раздается едва слышное потрескивание. Он посмотрел на свои золотые часы, лежавшие в кармане жилета, — их подарил ему дядя генерал по случаю первого причастия. Часы показывали четверть одиннадцатого. Он продолжил рисовать карту большого леса.
Полчаса спустя его работу прервал страшный грохот, от которого содрогнулась площадь. На нее галопом влетела группа кавалеристов, гремя подковами коней по булыжникам. Бейль подошел к окну. Во главе кавалькады он узнал полковника Арриги. Тот был с непокрытой головой — вероятно, потерял головной убор где-то по дороге. Бейль пошел к двери навстречу Арриги, который уже спрыгнул на землю со взмыленного коня и шел к генералу. Бейль заметил его блуждающий взгляд, совершенно белое, перекошенное от ярости лицо.
— Что случилось? — спросил он.
— Ужасная вещь, — ответил Арриги глухим голосом. — Флао расстреляли.
— Что ты болтаешь, Флао здесь нет!
— Он направлялся сюда. Вез тебе послание от императора, с ним были шесть гвардейских кирасиров. Они попали в засаду на выезде из леса, в пяти километрах от города. Видимо, нападавшими были казаки из наступающей армии. Флао, вероятно, принял их за польских улан. Казаки окружили их, заставили слезть с лошадей, привязали к деревьям и расстреляли. Это же дикари! Они выкололи им глаза.
— И Флао тоже? — спросил потрясенный Бейль.
— Флао еще и добили выстрелом в голову. Видимо, перед этим промахнулись. У него разнесен череп, и мозги вытекли на лицо.
— А ты откуда узнал?
— Отряд улан услыхал стрельбу. Они выслали одного всадника, чтобы предупредить меня.
— А куда ушли русские?
— Наверное, сразу убежали. Мы их не заметили.
Бейль немного подумал.
— Идем, — сказал он, — я съезжу туда вместе с тобой.
* * *
Флао и его отряд, по-видимому, пересекали небольшую поляну на краю рощицы. Обернувшись, можно было увидеть вблизи развалины крепостных стен Смоленска.
Прогалина заросла густой травой, усыпанной треугольными желтыми листочками. Белые стволы берез обозначали границу леса, около них застыли в неестественных позах тела кирасиров, похожие на тряпичные куклы. У одних голова склонилась на грудь, другие осели на колени, руки безвольно свисают до земли. Все они были залиты кровью. Над поляной стояла тишина, только куковала кукушка в лесу
— Где Флао? — спросил генерал Бейль.
— Он последний, — ответил Арриги.
— Как ты его узнал?
~ Я хорошо с ним знаком. Мы вместе учились в кавалерийской ^коле. И я знал, что император пошлет к нам именно его.
Бейль подошел к телу, распростертому на земле лицом вниз. В отличие от других, оно не было привязано.
— Поможешь мне его перевернуть? — спросил он Арриги.
Они принялись неловко переворачивать тело на спину Под размозженным черепом лицо сохранилось нетронутым, застывшие глаза смотрели в небо. Пули продырявили мундир в нескольких местах, чуть ниже сердца. «Целили слишком низко, — подумал Бейль, — пришлось добивать».
Бейль и Арриги встали. Сопровождавшие их кавалеристы неподвижно сидели на лошадях. Лошади инстинктивно прижали уши к голове, почувствовав общее настроение. Кукушка продолжала куковать.
