Книга Удар молнии. Дневник Карсона Филлипса - Крис Колфер

Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37

Я вообще позабыл про Хэллоуин, пока Николас и Скотт не навестили меня в классе журналистики. Они нарядились в Бэтмена и Робина. И я не про бодрый дуэт из ужасных фильмов 90-х, я про Адама Уэста и Бёрта Уорда из 60-х. Гей-радара у меня нет, но ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ!

– Я правда это вижу или снова за столом заснул? – спросил я, когда они вошли.

– Очень смешно, – огрызнулся Николас. – Хэллоуин на дворе, придурок.

– А ты кем оделся? – поинтересовался Скотт. – Глорией Оллред?

Николас со Скоттом переглянулись и заржали.

– Серьезно? Вы заявились ко мне в класс в таком виде и при этом надо мной же смеетесь? – спросил я. – По-моему, вы что-то перепутали.

– Давай уже отдадим и пойдем, – сказал Скотт Нику.

– Точно, – ответил тот.

Они злобно сунули мне свои работы.

– Благодарю, дамы. – Я даже не думал, что это обращение так сильно их обидит. Николас чуть стол на меня не опрокинул.

– Не смешно! – заорал он.

– Брось, Ник, он того не стоит, – сказал Скотт. – Пойдем, давай упьемся тыквенных коктейлей у Клэр и посмотрим «Фокус-Покус».

– Ты даже не представляешь, что я пережил на прошлой неделе из-за тебя. – Николас ткнул в меня пальцем. Он и правда был на взводе. Внезапно то чувство вины, что я вроде как немного ощутил пару дней назад, снова меня захлестнуло.

Они двинулись к двери, но прежде, чем успели выйти, я крикнул:

– Простите!

Они оглянулись с таким видом, будто решили, что им почудилось.

– Что? – переспросил Николас. Ясное дело, они удивились. Я за всю жизнь извинялся всего раза три.

– Простите, – повторил я. – С того вечера в туалете я много думал и понял, что должен перед вами извиниться.

– Не нужны мне твои извинения, – сказал Скотт. – Шантажируешь меня однажды – позор тебе, шантажируешь меня дважды – позор мне. Пойдем, пока третьего раза не вышло…

– Слушайте, мне и самому в школе тяжело, но мое раздражение всегда со мной, – сказал я. – Я никогда ничего не скрываю, но все равно непросто приходится. Не могу и представить, как трудно при этом еще и что-то утаивать. Если из-за меня вам стало еще труднее, мне правда очень жаль, но вы мне здорово помогли тем, что сдали работы в мой журнал.

Они ждали еще какого-нибудь «но», но его не было.

– Спасибо?.. – С сомнением сказал Николас.

– Мило с твоей стороны, наверное, – согласился Скотт.

– И, просто чтобы вы знали, я никому ничего не скажу, – продолжал я. – Слово скаута. Я знаю, как ограниченно и нетерпимо этот город относится ко мне, а я ведь даже не гей, просто очень умный. – Я фыркнул, потому что немного пошутил, но им было не смешно. Ник и Скотт поникли и печально переглянулись.

– Да не только в городе дело, весь мир такой, – сказал Скотт. – Кроме как в Сан-Франциско да в Голливуде это везде больная тема.

– А я туда не могу переехать, – добавил Николас. – От меня вся семья откажется, если узнает. Моя мама была в совете, который предложил поправку против однополых браков. Это она придумала на тех желтых табличках счастливую мультяшную семью нарисовать.

– Выходит, ты мучаешься ради людей, которые даже настоящего тебя полюбить не способны? – спросил я. – Не зря ли?

Скотт фыркнул и скрестил руки на груди.

– Да, все эти дежурные фразочки мы уже слышали, – сказал он. – Всяким политикам и знаменитостям легко говорить, что станет лучше, но нам все-таки приходится немного посложнее в реальном мире, где ребят убивают каждый день.

У меня не было ни морального права, ни оснований говорить то, что я сказал дальше, но отчасти именно поэтому мне так захотелось это сказать.

– Скотт, я большей чуши в жизни не слышал. Никто не обещает, что будет легко. Может быть, это будет сложнее всего в вашей жизни, и одним, возможно, придется дольше ждать и строить планы, чем другим. Но если вам плохо живется там, где вас не принимают, и при этом вы не хотите даже попытаться переехать туда, где примут, тут вам остается винить только себя.

Они примолкли. Люблю, когда люди так делают. Я не хотел читать им нотаций, но раз уж вы пришли в мой класс, будьте добры выслушать, что я скажу.

– Может, я и не смыслю в том, о чем говорю, – продолжал я, понемногу распаляясь, – но мы все – часть меньшинства, которое ждет, когда же наконец большинство перестанет тупить.

Я посмотрел на часы: почти шесть. Время быстро пролетело. Клянусь, каждый раз, садясь за журнал, я будто в кротовую нору пространства и времени залезаю.

– Я был бы очень рад разводить демагогию целый день, но у меня бабушка с маразмом, которую нужно навестить, пока приемные часы не закончились, – сказал я. – Вкусных вам коктейлей.

После этого я буквально выставил этих плащеносцев – впервые в жизни мне довелось кого-то выпроваживать из класса журналистики. За пять минут из-за них я сначала устыдился, потом разозлился, а я терпеть не могу из-за других людей чувствовать что-то, чего чувствовать не хочу. Пора было уходить.

* * *

Все нянечки в доме престарелых нарядились в костюмы для Хэллоуина, но бабушку это никак не утешило.

– Ты кто? – спросила она, когда я вошел.

– Твой внук, – ответил я, гадая, не выгонит ли она меня опять.

– А почему все эти люди одеты в дурацкие костюмы? – спросила бабушка.

– Сейчас Хэллоуин, бабуль, – сказал я.

– Ох, – ответила она. – Мне Хэллоуин никогда не нравился. Не люблю, когда люди прячутся за масками.

– И не говори, – согласился я. Вот вам, пожалуйста, – коротко о старшей школе.

Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37