– Ты слишком злишься на меня, – заявил он. – Тебе нужны лишь кольцо на палец, белое платье и свадебный торт. А я ничего этого не хочу!
– Неправда.
– Помнишь пляж? Ты не хотела заниматься любовью, потому что это не соответствовало твоим грандиозным планам на ту ночь. Надия не такая. Она стала бы и на пляже.
Надия схватила его за руку.
– Рик, перестань! – Она взглянула на меня. Ее щеки ярко пылали, глаза были полны страха. – Прости, Дайана. Я не хотела. Не знаю, как все случилось.
– Но это случилось, – возразила я. – И назад уже не заберешь.
Я перевела взгляд на бар, отыскивая Бекки и Адама.
– Прошу тебя, Дайана, позволь мне объяснить, – сказала Надия.
– Я не хочу ничего слышать, – сказала я. – И даже не хочу тебя видеть. Не ходи за мной.
Я вернулась в «Красный бар».
– Боже, что случилось? – испуганно воскликнула Бекки. Она знала меня лучше всех.
– Мне нужно уйти, – ответила я. – Пойдемте?
– Конечно. – Они с Адамом встали. Наши бокалы с вином остались на столе.
Глава 43. Надия
Сказать, что мне еще никогда не было так плохо, не сказать ничего.
Дайана не отвечала на мои звонки и письма, и мы не имели представления, что было с ней после той катастрофы в казино.
Мы с Риком ночевали одни в пентхаусе. Он спал в своей комнате, а я в своей, потому что мы ждали, что Дайана вернется. Она так и не вернулась. Лишь на следующий день, когда мы покидали отель, ее брат Адам сжалился над нами и ответил на письмо. Он сообщил нам, что Дайана с Бекки ночевали в другом отеле и рано утром улетели из Вегаса. Теперь они уже едут домой в Бар-Харбор.
– Спроси у него, когда она вернется, – сказала я Рику. Мы стояли возле стойки администратора с нашими чемоданами.
Рик отправил Адаму этот вопрос.
Ответ пришел сразу.
Она еще не решила.
Больше мы не получили от него никакой информации.
Мы ехали три часа до Лос-Анджелеса. Сначала мы спорили, обсуждая случившееся. В основном обвиняли друг друга.
– Мы слишком много выпили, вот и все, – сказал он.
– И все? – воскликнула я. – Серьезно? Ты в самом деле так думаешь? – Рик явно не считал себя виноватым, и я разозлилась. – Ты давно уже флиртовал со мной. Даже Дайана это замечала.
– Эй, а ты, что ли, была против? – возразил он. – Ты всегда глядела на меня, словно я рыцарь в сверкающих доспехах. С той самой ночи, когда я врезал по роже тому лузеру, твоему бойфренду.
– Он никогда не был моим бойфрендом, – с отвращением заявила я. – Да, я была благодарна тебе за то, что ты меня тогда выручил, но никогда не хотела, чтобы между нами что-то было. Господи, ведь она моя сестра. – Я прижала ладони к щекам. – Господи, как мы могли так поступить?
Рик долго молчал, а потом, к моему удивлению, дотронулся до моего колена и погладил его, как бы желая меня успокоить. Я озадаченно посмотрела на его руку, потом нахмурилась и перевела взгляд на его лицо.
– Прости, – мягко сказал он. – Ты права. Это в самом деле нехорошо. Нельзя было так поступать.
Я все еще злилась на него. И ничто не могло это изменить. Даже если бы мы разделили нашу вину пополам, я винила его в том, что он такой невероятно красивый.
– Вчера вечером ты наговорил ей много ужасных, обидных вещей, – напомнила я.
– Да, – согласился он, убирая руку с моего колена, – но все они справедливые. – Он быстро глянул на меня. – Не делай вид, что она не говорила тебе о наших с ней отношениях. Я знаю, что она делилась с тобой всем. Дайана говорила с тобой больше, чем со мной. – Он покачал головой. – Она хотела лишь одного – выйти замуж. Она была просто как танк. Давила на меня так, что я еле дышал. Вот вчера у меня и лопнуло терпение. Я больше не мог молчать.
Я положила локоть на край оконного проема и подперла ладонью лоб. Местность за окном стремительно пролетала мимо меня, и мне припомнился тот далекий день, когда мама сказала мне, что надо искать себе богатого мужа.
«Одной любви недостаточно», – сказала она тогда.
Ее слова казались мне теперь такими пустыми.
– Но ты и сама хороша, – проворчал Рик. – Дело не только во мне. Ты непрестанно посылала мне сигналы.
Мое отвращение к самой себе усилилось еще больше, потому что он был прав. Меня тянуло к нему. Я обожала его с той первой минуты, когда он вошел в приемную у меня на работе. Я тогда чуть не грохнулась со стула, а после его ухода долго приходила в себя.
Конечно, я никогда не говорила об этом Дайане, но, когда Рик смотрел на меня, я таяла. Всякий раз, когда он говорил со мной, я сходила с ума. Но не осмеливалась признаться в этом даже самой себе.
Прошлой ночью в лифте моя сила воли наконец отказала. Стоило лишь ему посмотреть на меня своими гипнотическими голубыми глазами, и искры, пробегавшие между нами уже много недель, внезапно разгорелись в яркое пламя. Я ужасно хотела его – физически – и просто не могла себя сдержать.
Тот поцелуй был заряжен электричеством. Я потеряла рассудок. Когда открылись створки лифта, я стояла в ступоре и мало что соображала…
– Что ты думаешь теперь насчет Дайаны? – спросила я, повернувшись к Рику. Чтобы успокоить нервы, я старалась дышать глубоко и размеренно.
– Извинюсь за случившееся, – равнодушно ответил он, – потому что обязан это сделать. Но, с другой стороны, у нас с ней нет будущего. Я не хочу того, что хочет она. Будет лучше, если она оставит меня в покое.
Вероятно, он уже принял решение.
А что же будет со мной? Что мне теперь делать?
Я предала свою сестру. Можно ли будет исправить, починить то, что я разбила?
Остаток пути мы с Риком молчали, но, когда въехали в город, одно решение я уже приняла.
– Высади меня возле моего дома, – сказала я. – Я больше не хочу тебя видеть. Мы совершили ужасную вещь, и я разрушила самое лучшее, что у меня было за всю жизнь.
Не отрывая глаз от дороги, он коснулся моего колена и умоляюще сказал:
– Надия…
– Нет. – Я оттолкнула его руку. – Не надо. Мне не нужна грязь. Мне надо только одно – чтобы Дайана простила меня. Пожалуйста, отвези меня домой.
Он остановил машину возле моего дома, открыл багажник.
– Давай встретимся, – попросил он, протягивая мне чемодан.
– Нет, между нами все кончено, – отрезала я.
Рик с досадой захлопнул багажник и сел в машину.
Потом я стояла на тротуаре и смотрела, как растаяли в дымке габаритные огни. Внезапно я поняла, что снова осталась одна, и на этот раз мне было особенно плохо.
