Книга Метка - Элис Бродвей

Домой я прихожу первая, мамы ещё нет. Открываю альбом и рисую знак, который нанесла в первый раз другому человеку. На бумаге это лишь сносное изображение листа, но на коже той женщины он выглядел живым, настоящим. Я и горда, что моя первая работа получилась гак хорошо, и холодею от ужаса при мысли, что может выясниться, в честь кого нанесён этот знак. Прикрыв глаза, пытаюсь вспомнить, что это значит – разделить с другим человеком его чувства, тревоги, беспокойство, и не могу удержаться от улыбки. Лицо той женщины навсегда останется в моей памяти, и я искренне желаю ей счастья, хоть и не должна этого делать.

Ставлю курицу в духовку, чищу и режу овощи. Ещё совсем не поздно, и мне отчаянно хочется поделиться с кем-нибудь новостями, пока не вернулась мама. Нацарапав записку с обещанием вернуться до того, как курица подгорит, подхватываю сумку и спешу к Верити.

Подруга ещё на практике, но Джулия дома, и мы с ней уютно устраиваемся за кухонным столом. Женщина, которой я нарисовала листок, занимает все мои мысли, и, не удержавшись, я расспрашиваю Джулию о её работе в больнице. Мама Верити – акушерка, она присматривает за младенцами и в те минуты, когда их отмечают знаками рождения. Наверное, это поразительно – видеть, как дети получают самые первые в жизни знаки. Делюсь этими мыслями с Джулией, и она задумчиво смотрит на меня, заправляя за ухо недлинную, тронутую сединой прядь.

– Ты права, Леора, эти мгновения могут быть удивительными, – с усталой улыбкой произносит Джулия.

Другой вопрос – о матерях, чьи дети не успевают получить знак рождения – уже готов сорваться с моих губ, но тут хлопает дверь, и вбегает Верити. Она обнимает меня, не давая встать, и бросает сумку прямо на стол.

– Какой сюрприз! Моя любимая чернильщица! Ты не представляешь, как мне все завидуют! Только потому, что моя подруга – настоящая чернильщица. Как я тебе благодарна! Такое ощущение, словно я хожу на эту работу не два дня, а куда дольше. Уф-ф! Устала…

Слушая поток слов Верити, невозможно не улыбнуться. Джулия пытается пристроить сумку Верити на крючок у двери, но там совсем нет места, и сумка шлёпается на пол. Оставив её лежать под вешалкой, Джулия со вздохом поворачивается к Верити и целует её в щёку.

– Пойду прилягу: дежурство выдалось трудное, а вы пока поболтайте. Скоро придёт Себ. Откроете ему, хорошо? Чтобы не тревожить Джулию, мы остаёмся за кухонным столом, вместо того чтобы перебраться в комнату Верити, как обычно. Пошарив в кухонном шкафчике, Верити обнаруживает в одной из жестянок с разноцветными крышками остатки пирога. Приспособив крышку вместо тарелки, мы режем пирог ломтиками и уминаем его, посыпая крошками стол.

– Значит, у тебя всё в порядке? – уточняет Верити с набитым ртом.

– Мне очень, очень нравится, Ветти! Наставник, конечно, не сахар, строгий, но вроде считает, что из меня выйдет толк. Спорим, ни за что не угадаешь, кто проходит практику у чернильщика вместе со мной? – Глаза Верити округляются, словно ей не терпится задать вопрос, и она торопливо дожёвывает пирог. Я держу паузу для пущего эффекта. – Карл Новак. Как тебе такой поворот? – Верити от неожиданности чихает, крошки летят у неё изо рта по всей кухне. – Он меня уже достал, – мрачно добавляю я.

Верити судорожно проглатывает остатки еды. Я рассказала ей о последнем школьном празднике, когда Карл лез ко мне с поцелуями, и подруга прекрасно понимает, какие неприятные чувства вызывает во мне бывший одноклассник. Покачав головой, Верити с шумом выдыхает:

– Вот ведь невезение! И как тебя угораздило? А вдруг он долго не протянет и смоется куда-нибудь?

– Карл настроен серьёзно, – мрачно сообщаю я. – Он очень старательный ученик. Ничего, переживу как-нибудь. – Имбирный пирог очень вкусный, у Себа такие получаются замечательно! Не съесть ли ещё кусочек? А как дела у тебя? Как работа в министерстве? Тебе очень идёт новая форма! Верити затянута в синее льняное платье, талию подчёркивает широкий кожаный пояс, с плеч спускается широкий шарф с гербом правительства. Ну конечно, подруга прекрасно выглядит в новой униформе. Улыбаясь, Верити встаёт и кружится по кухне, показывая новое платье во всей красе.

– Симпатичная форма, да? А твоя немного… очень серая. Мы покатываемся со смеху.

– Мне уже дали настоящее задание – довольно интересное. – Не знаю, что может быть интересного в управлении делами, и мои брови скептически ползут вверх. – Нет, я серьёзно! – Верити широко улыбается. – Честное слово! Я завтра, может, даже увижу мэра Лонгсайта! – Она дурашливо взвизгивает и притворяется, будто падает в обморок. – Он придёт на брифинг.

– Ничего себе! Потрясающе! – Я даже слегка завидую. С таким сообщением моя новость о первом знаке соперничать не сможет.

– Говорят, мэр собирается проводить разные реформы, менять всё решительно и бесповоротно повсюду, не только в нашем городе. Мне ничего конкретного не известно, но в министерстве ощущаются новые веяния. Все взволнованы, ждут чего-то. – Верити неуверенно пожимает плечами, но глаза её сияют. – Я помню… тогда на площади… – В горле вдруг пересохло, и я откашливаюсь, чтобы продолжить: – Мэр не шутит, когда говорит о пустых, ведь правда? Они действительно что-то замышляют? Верити кивает в ответ.

– Да, замышляют. Мы о таком и не подозревали. Честно говоря, мне даже страшновато. Но мы прилагаем большие усилия, чтобы укрепить наши ряды. Я уверена, что мэр Лонгсайт знает что делает. – Верити смущённо улыбается. – Вообще-го моё задание связано с этим делом. – Не удержавшись, я снова вопросительно поднимаю бровь. Подруга наклоняется поближе и продолжает: – Пока меня не назначили в Департамент похорон и взвешивания душ, я составляю полные списки знаков по каждому умершему.

– Как интересно, наверное, Ветти! – скептически ухмыляюсь я в ответ, протягивая руку за вторым куском пирога под испепеляющим взглядом подруги. – Все чернильщики обязаны посылать отчёты обо всех знаках в министерство. Я видела это предписание. Получается, такой список уже существует для каждого из нас.

– Да, в теории… Но чернильщики не всегда следуют предписаниям, как бы повежливее выразиться… – отвечает Верити, многозначительно глядя на меня. Можно сколько угодно недовольно закатывать глаза, но вынуждена признать: аккуратностью записей я похвастаться не могу. – Отчёты чернильщиков всегда оставляли желать лучшего, и предыдущие правительства смотрели на это сквозь пальцы, но теперь всё будет по-другому. Требуется точная информация о каждой метке, о том, кому и когда нанесли определённый знак и каково его значение. – Подобрав со стола крошки пирога, Вериги задумчиво отправляет их в рот. – Наверное, раньше считали, что точные сведения о знаках не гак уж и важны, но мэр Лонгсайт хочет всё изменить. Чтобы реформы удались, всё должно быть записано верно. Информация не должна исчезать бесследно. Мы должны… – Тут лицо Верити становится очень серьёзным, будто она цитирует по памяти какой-то важный документ: – «Вернуться к истокам наших традиций и помнить, что знаки на нашей коже не только способ самовыражения – это возможность остаться в памяти потомков, доказать, что мы того достойны». – Не удержавшись, Верити весело смеётся над этим представлением.