Книга Прикольные игры на Краю Света. Три повести об отрочестве - Иван Орлов

За день до обозначенного календарем декабря пришла настоящая зима – с морозом и солнцем, в свете которого вспыхивали ослепительным холодным огнем белые искринки инея. И по первой половине школьный день тянулся сегодня необычно долго, потому что солнце, обманчиво теплое сквозь большие школьные окна, манило из классов туда, где мутные лужи покрылись веселым ледком. Но проволоклись кое-как по первой половине дня четыре урока.

Все окрестные лужи, словно стайками гигантских воробьев, заполнились школярами. Там же пихались среди сверстников и катались на льду по очереди Сережка, Сашка и Славик. Случайно малый Величко бросил мимолетный взгляд на трехэтажное здание школы. И, еще не сфокусировав взгляд, почувствовал: что-то не так. Присмотрелся. Крайние справа и слева окна на первом этаже до половины замазаны белой краской. Там туалеты, по-школьному «тубзики». Левое окно приоткрыто, из него вылезает на школьный двор какой-то ловкий школьник средних классов. Что это? Спор какой или игра в войнушку? Ой какой знакомый школьник! Да это же Степка! Тогда не игра: у брата еще вовсю уроки идут. Решил прогулять или от кого-то прячется? Подойти спросить Сережка не решился. А вот проследить…

Он подхватил с земли свой оранжевый ранец, бросил приятелям: «Я ща…» – и пошел на почтительном, конечно, расстоянии за братом. Тот бодро шагал вдоль школьной стены по известному маршруту: котельная – пришкольный участок – улица Володарского – Край Света.

Сережка держался от Степана метрах в ста. Когда брат миновал котельную, Сергей шел вдоль продолговатого корпуса спортивного зала. Оттуда доносился дробный топот ног, выкрики и буханье мяча о дощатый пол. И вдруг он услышал нечто иное. За его спиной кто-то радостно воскликнул:

– Э! Вон он!..

Степан оглянулся и припустил во весь дух через пришкольный участок.

Сергей, прижимаясь к кирпичной стене, осмотрелся: к проходу на школьный участок, свистя и улюлюкая, бежали Бэца с Гуней. Был с ними и Пипа в своей кепке. Он не бежал, – видно, считал, что ему не по чину, – бодро топал следом за своими шавками. Шавки промчались мимо Сережи, не обратив на него внимания. Да и Пипа, все время зыркающий по сторонам из-под матерчатого козырька кепаря, скользнул по второкласснику Величко безразличным взглядом. Не узнал!

Как ни учили Сережку старшие ребята, что решать свои проблемы надо только самим, первым делом он подумал: надо искать взрослых, а еще лучше милицию. Но где тут милиция? Оставалось одно – бежать следом за погоней, а дальше действовать по ситуации.

В школьном саду заречные Степку опять не поймали. Он вырвался на городскую улицу и здесь с бега перешел на бодрый шаг. Бэца с Гуней тоже притормозили и теперь, иногда сбиваясь на легкую рысь, следовали за своей жертвой, поминутно оглядываясь на главаря.

Сережка бы сделал по-другому – спрятался в укромном месте и переждал напасть. Но он понимал и брата: когда враг следует по пятам, как спрятаться, чтоб никто не заметил, куда? Но уж теперь, на людной улице, ничего они Степке не сделают. Сами могут схлопотать от взрослых за то, что бьют втроем одного. Такие тогда были взрослые…

Вот и Пипа это понял. Свистнул своим подручным. Бэца и Гуня остановились, выслушали новые указания главаря и вместе с ним свернули на боковую улочку, ведущую к колхозному рынку.

Проводив заречных взглядом и убедившись, что те пусть до поры до времени, но оставили Степку в покое, Сережка облегченно выдохнул, приободрился, а когда вновь посмотрел вдоль прямой как стрела улицы Володарского, братика на ней не увидел. Скрылся брат, замаскировался. Молоток!

На Край Света, куда от школы ходу минут сорок, без компании Сережка дотопал за двадцать пять. Когда проходил мимо дома Стражевых, замедлил шаг. У мальчишек Набережной и окрестных улиц было принято участкового бояться. Коренастый, с круглой лысинкой под фуражкой или шапкой с кокардой, милиционер был строг и знал в лицо всех бузотеров на своем участке. Он мог самолично отшлепать любого хулигана детского возраста, и родители были только благодарны Петру Тимофеевичу за помощь в воспитании оболтуса. А еще участковый ловко гонялся за мальчишками, которые осмеливались на велосипедах выезжать с тихой Набережной или Заречной на Володарского, улицу магистральную, с бойким автомобильным движением, чтоб с ветерком промчаться по ровному асфальту. Если Стражеву удавалось поймать малолетнего нарушителя дорожного движения, он не составлял протокол, не выписывал небогатым родителям штраф. Он просто выкручивал из велосипедного колеса ниппель, маленькую штучку, удерживающую в камере воздух. Ниппель можно было вернуть вечером, после профилактической беседы, или купить новый в магазине «Спорт», но пацаны принимали правила игры и удирали от участкового со всем пылом смелых правонарушителей.

Сергей тоже побаивался участкового, но скорее за компанию, потому что ни разу еще с провинностями к нему в лапы не попадал.

Участковый в форменных галифе и простой телогреечке, какие шьет на «промике» тетка Женька Величко, колол во дворе дрова.

– Здрасте, дядя Стражев, – робко поприветствовал участкового Сережка.

– Привет. Тебе чего?

– Вы можете арестовать Пипу заречного, если он брата гоняет?

– Куда гоняет?

– Ну, если обижает…

– Телесные повреждения имеются?

Сережка вспомнил сначала разговор с Нёмой после атаки на Жучку, потом физиономию Кольки с пластырем на левой брови.

– Нет, наверно.

– Так вот, чтоб милиция начала заниматься этим делом, надо написать заявление начальнику отдела милиции, пойти в поликлинику и зафиксировать следы побоев. После этого и арестуем, и судить будем. Понятно?