Я хотел было что-то возразить, но взгляд Даниеля пресек все мои попытки.
— Вторая нить: Колридж пишет стихотворение о «Кубла Хане», приняв приличную дозулауданума. Также баллада о морских разбойниках, если я правильно тебя понял…
— «Поэма о старом моряке»! — выкрикнул я в отчаянии. — Там не было пиратов!
— Как всегда. Хорошо, о моряке. Тем не менее тоже вдохновленная сновидением. И Жеральдина впрыгнула в стихотворение прямиком из кошмара. Господин Маркович сейчас тоже видит кошмары. Поразительным образом ты вспоминаешь о мозговой деятельности самого господина Колриджа. И все это заканчивается в одной комнате, которая больше смахивает на конец XVIII или начало XIX века, чем на настоящее. — Даниель прервал себя сам, бросил печальный взгляд на опустевшую бутылку граппы. Но я не стал на это реагировать. — Третья нить, — сказал мой друг и издал душераздирающий вздох. — С.Т.К. не случайно попадает в жизнь Александра, если не считать ранние мимолетные встречи. А именно благодаря студенту, чья возлюбленная срывает предохранитель у нашего профессора кислых щей. Он, однако, не теряет полностью рассудок, а отмечает некоторые поразительные события. Неизвестная дама двигается по его дому так, словно ей все досконально известно. Ко всему прочему она оставляет двусмысленные послания, которые разбивают такую укрепленную личность, как господин Маркович.
— Что, — прошептал я, — это я тебе тоже рассказывал?
— Рассказывал, мой дорогой друг, рассказывал. — Даниель сделал бездонный глоток из моего стакана. — Итак, — произнес он с определенной долей пафоса, — все эти судьбы переплетены между собой таинственным образом. Твоя жизнь связана с Анной, равно как и с жизнью твоего поэта. Только юнец, как ты его называешь, кажется, ничего об этом не подозревает. Он боготворит тебя даже больше, чем свою подругу, и мешает во время изысканных обедов на троих. Завораживающий и в то же время странный узор из нитей и узлов, словно великий ткач, — Даниель посмотрел на потолок, — выпил целый стакан лауданума, стремясь утолить жажду.
— Забавная инвентаризация, — сказал я. — Может, у тебя даже есть план распутывания?
— У меня нет, — абсолютно серьезно, даже с некоторой злостью произнес Даниель. Он был недоволен, потому что я не спешил дать ему добавки, — но у тебя есть.
— Загадка или ты хотел пошутить? — спросил я. — Поясни-ка мне, чтобы я понял.
— Смотри, — Даниель наклонился вперед, словно духовный отец во время отпущения грехов, — место, где сходятся все нити, — это комната из твоих снов. Самое лучшее, что ты можешь сделать, — обратить внимание на детали. Может, тебе следует, как Колриджу во время его посещения дворца хана, прихватить с собой какую-нибудь драгоценность. Пусть не стихотворение — я больше не буду настаивать, — но хотя бы ключ к загадке Анны. Или, придерживаясь нашей терминологии, найди нить Ариадны, которая приведет тебя в последнюю комнату лабиринта.
— Золотые слова, — сказал я и поднялся. — Пойдем спать.
— Как хочешь, — сказал Даниель с нотой обиды в голосе, — я просто хотел тебе помочь.
— Знаю, — ответил я.
— У тебя, случайно, не найдется для меня полотенца и уксуса?
— Есть даже глинозем. Купил специально для тебя. Все лежит у твоей кровати.
— Я поражен. Скажи-ка, а мини-бар есть?
У меня еще оставалась бутылочка траппы. Я вручил ее своему другу.
— Разбуди меня, если кровать тебя скинет.
— Не беспокойся, — ответил Даниель, — я знаю, что в экстренных случаях нужно звать специалиста.
— И не пей много, — сказал я, не подозревая, что еще не скоро скажу это снова.
30
Я очень быстро уснул, но вскоре был разбужен, так как дверь в мою спальню слетела с петель. В комнату ворвалась шайка морских пиратов с классическими черными повязками на одном глазу. Лицами они скорее напоминали Уолтера Матто,[81] чем Эррола Флинна.[82] Один из них встал у изголовья кровати, другой — в ногах. Матрац выгнулся, и я подлетел к потолку, а затем шлепнулся на пол. Раздался противный звук, похожий не то на скрип, не то на плач ребенка. Это один из бандитов достал пилу и начал распиливать кровать. Другие стали рыться в шкафу, вытряхивая мою одежду прямо на пол и выкидывая оттуда полки. Туда же последовали и мои книги, а одна (если я не ошибаюсь, это был сборник Джона Китса в кожаном переплете) заехала мне по голове, как только я попытался подняться на ноги. И я остался лежать на полу, потому что так было безопаснее. Пираты разговаривали на самом отвратительном девонширском диалекте. И по нарастанию громкости разговора я понял — они не нашли того, что искали. Проклиная все на свете, один из них вытащил огромный рюкзак, а трое достали оттуда огромные кувалды и начали выламывать стену. Побелка тут же облетела, и я весь покрылся пылью. Наконец стена сдалась, образовав облако пыли. Тут раздались радостные вопли, и счастливые пираты оставили мою кровать в покое. Все ринулись к образовавшейся в стене дыре, а я, стряхнув с себя мусор, последовал за ними.
Комната, куда я вошел, оказалась отнюдь не ванной моего ворчливого соседа, который выказывал хоть какое-то дружелюбие лишь рано утром, издавая отвратительные вопли во время принятия душа, приветствуя наступающий день. Это оказалась комната с открытым камином, столом, кроватью и так далее по обычному сценарию.
В кресле перед письменным столом сидел пожилой мужчина, одетый в костюм из тонкого твида. Пираты обступили его со всех сторон, что, казалось, нисколько его не смутило. Самый толстый разбойник, возможно, он был капитаном, обратился к лорду Трайермэйну. Фамилию я расслышал на удивление очень четко, в то время как в конце речи из-за бормотания остальных пиратов мне удалось услышать только обрывки. Речь шла о каком-то сундуке, ключах и изумрудах в ледяной пещере.
Старый лорд указал на окно, находившееся напротив бывшей стены моей спальни. Толстый сразу же бросился в том направлении и исчез в темноте, скорее всего нашпигованный осколками стекла. Остальные одноглазые поспешили вслед за ним, последний пират держал в зубах крюк.
И вот мы остались в комнате одни — джентльмен в твидовом костюме и я в своей пижаме переливающегося шелка из магазина с Оксфорд-стрит, немного расходящейся в области живота, хотя всего двухлетней давности. Я использовал предоставившуюся возможность и обратился к нему, уже заранее составив небольшой перечень вопросов, но он просто повернулся ко мне спиной. Кстати, сзади костюм сидел столь же безупречно. Когда мне стукнет шестьдесят, я, пожалуй, тоже закажу себе такой. Исходя из коммуникативного значения, ситуация оставляла желать лучшего. И я решил уподобиться напористому Уолтеру Матто. Но из-за осмотрительности я перед прыжком бросил оценивающий взгляд в бездну. Все-таки никакие сокровища Ксанаду не компенсируют перелом большой берцовой кости или раздробление других костей. Лишь только я положил правую руку на подоконник, как лорд Трайермэйн поднял левую руку, щелкнул пальцами, как докучливый посетитель подзывает официанта. И вот я уже стою в душевой кабине, за спиной своего соседа, который намыливает мочалку и запевает новую арию. Как только он меня заметил, тут же прервал пение и брызнул мне шампунем в глаза.
