Еще есть церковь в Безю. В целом ничего интересного в ней нет, но все-таки там обнаруживаешь изображение, которое невольно ожидаешь увидеть в Разе: Грааль. Датировка этого рисунка неопределенна, но он не может быть старше XVI века. Значит, он не катарский. Однако странность этой чаши, которую, может быть, и неправомерно квалифицировать как Грааль, состоит в том, что она выглядит как «Босеан» тамплиеров — черно-белая. Правда, на территории Безю было тамплиерское командорство. И известно, что тамплиеры или, по крайней мере их преемники считаются зачинателями масонского движения. Здесь мы опять-таки ходим по кругу.
И наконец, Бюгараш. Это название горной вершины высотой 1230 м и деревни; обе расположены к юго-востоку от Ренн-ле-Бена, и, вероятно, гора обязана своим названием деревне. Но здесь мы напрямую возвращаемся к истории катаров.
На самом деле деревня, похоже, получила свое название в IX веке, если верить одной грамоте 889 года, подтверждающей владения аббатов обители Сен-Поликарп (деп. Од), где это название написано в латинизированной форме — burgaragio. В 1231 году обнаруживается форма Bugaaragium, в 1500 году — Bigarach, в 1594 году — Bugaroïch, в 1647 году — Beugarach, а современная форма зафиксирована в 1781 году.
Каков же смысл этого топонима, который не уникален, потому что к югу от Тулузы он встречается в форме «Бугарош» (Bougaroche), а под Бордо — в форме «Бугараш» (Bougarach)? Корнем здесь мог бы быть германский корень burg, означающий «крепость» (эквивалентный кельтскому duno), но в древние времена в Окситании этот корень никогда не использовался. Более вероятно, что здесь надо искать слово, происходящее от этнонима, давшего в Средние века, в частности, слова bulgari, bugares, burgars, bougres, a также современное французское bulgare (болгарский). Хроники VIII века сообщают о столкновениях между франками, аварами и болгарами. А в 1201 году один монах из аббатства Сен-Мариан в Осере упоминает «ересь, именуемую болгарской» и «еретиков, именуемых болгарами». В 1207 году тот же монах пишет, что «ересь болгар разрослась». В отношении этих болгарских еретиков не может быть никакого сомнения: это катары, которые, что теперь определенно доказано, были преемниками еретиков-богомилов, происходивших из Болгарии и прошедших через Византию, прежде чем расселиться в Западной Европе.
Таким образом, название «Бюгараш» вполне могло бы напоминать о первоначальном расселении «бугров» (это слово, приобретя уничижительный оттенок, осталось во французском языке) в Разе. Это логичное объяснение, у которого есть все шансы соответствовать истине. К тому же, похоже, между Бюгарашем и Монсегюром существовала связь, и на этот счет Фернан Ньель выдвигает соблазнительную гипотезу. Он предполагает, что строители — или восстановители — катарского Монсегюра, то есть люди, строившие замок около 1200 года, намеренно ориентировали крепость по средней точке восхода солнца. А ведь «на этой линии запад — восток оказывается Пеш-де-Бюгараш, высшая точка Корбьер, у которой не только высота — 1231 м — очень близка к высоте Монсегюра, но еще и та же самая широта — 42°52′… Точно определив направление запад — восток, они увидели, что в этом направлении вырисовывается вершина Бюгараш. Получив такой толчок, они, видимо, окончательно приняли этот ориентир, предложенный природой»[23].
Если принять эту гипотезу и учесть вероятную этимологию названия, можно счесть, что пеш Бюгараш был чем-то вроде дубликата Монсегюра. Если только не наоборот; но, во всяком случае, между двумя этими вершинами есть очевидная и особая связь, так же как между буграми и катарами. Теперь это уже не гипотеза, а бесспорная констатация: вполне можно утверждать, что Бюгараш — гора и деревня — сыграли решающую роль в насаждении катаризма не только в Разе, но и во всей Окситании. Если Бюгараш появился раньше Монсегюра, может быть — новая гипотеза, — в нем следует видеть центральное святилище, нечто вроде первоначального омфала [пупа (греч.)], от которого концентрически распространялась ересь. Значит, это не тайник для предполагаемого «сокровища» катаров, а священная гора, аналогичная знаменитой горе Меру, настоящий полюс, вокруг которого обращался дуалистический мир, почти как в Ирландии вокруг священного холма Тары формировались не только великие религиозные выборы, сначала друидский, потом христианский, но и структуры гэльского общества и его разделение на множество королевств, специфика которых предполагала абсолютный идеальный центр.
Одно странное произведение, очень малоизвестный роман, хоть и принадлежащий всемирно известному автору, может помочь нам понять эту роль омфала, которую, вероятно, играл Бюгараш. Речь идет о романе Жюля Верна под названием «Кловис Дардантор». Жюль Верн, бретонец из Нанта, помимо бесспорного литературного таланта и блестящего воображения, был известен как человек, страстно увлеченный параллельными, или тайными, науками. Это постоянно проявляется во всех его произведениях, даже самых «простых», самых популярных, и в квадрате — в его более «мудреных» романах, как «Двадцать тысяч лье под водой», инициационном описании кругосветного путешествия на манер знаменитых «плаваний» из ирландской мифологии, «Таинственный остров», отсылающий к мифу об Авалоне, или «Черная Индия», масонские истоки которой уже очевидны. Жюль Верн сам, по всей вероятности, был одним из «детей вдовы», или, если угодно, «сынов Света». И даже если он не был посвящен, он знался со многими франкмасонами, в числе которых были его издатель Этцель, очень любопытный персонаж — Жан Масе, а также его друг Иньяр, вместе с которым он совершил путешествие в Шотландию. И он очень хорошо знал учения и обряды розенкрейцеров, чему свидетельство — его роман «Робур-завоеватель» (Robur le Conquérant), хотя бы сами инициалы его героя — R. C.
Притом в романе «Кловис Дардантор» происходят странные приключения: речь идет о поисках сокровища, и занимаются этим персонажи, сами имена которых уже красноречивы[24]. Этот поиск ведется на море и на суше, в краях, которые названы Северной Африкой, а на самом деле описан Разе — окрестности Ренн-ле-Шато. Откуда Жюль Верн знал Разе? Вероятно, от своих друзей — масонов и розенкрейцеров, а также от некоего Жюля Дуанеля, главного хранителя архивов департамента Од, который опубликовал под псевдонимом описание ритуала посвящения в степень БРСГ (Благотворного рыцаря Святого града), высшую степень в Исправленном шотландском уставе, и который для аббата Беранже Соньера играл немаловажную роль вдохновителя. Кстати, Жюль Дуанель был епископом некой агностической секты, вызывающей некоторые подозрения в склонности к люциферианству. В общем, все одно и то же. Мы ходим по кругу вокруг церкви в Ренн-ле-Шато.
