Книга Сталин. Тайные страницы из жизни вождя народов - Ольга Грейгъ

Многие годы спустя по окончании Второй мировой товарищ Сталин отдыхал на Кавказе, и слушая как-то в разговоре Ворошилова, неожиданно вспомнил о тех далеких событиях, когда решалось послевоенное переустройство мира. Пришедшие мысли были настолько важными, что вождь перебил говорившего короткой фразой с характерным грузинским акцентом:

– Што ти мне лепишь? Помолчал би!

Но Ворошилов пытался досказать:

– Да я о том, товарищ Сталин, что некоторые наши маршалы после войны недовольны распределением по округам. Поговаривают, что ты почти перестал выступать даже на закрытых совещаниях.

Вождь прекрасно понимал, о чем говорит ему маршал, ибо еще в конце 30-х годов он произносил несколько секретных речей, которые не публиковались в печати. Выступал тогда Сталин нередко, а одно из последних совещаний, где вождь произнес секретную речь, как известно, состоялось 5 мая 1941 года. Тогда, выступая перед высшим комсоставом и выпускниками военных академий, Иосиф Виссарионович сказал, что война с Германией начнется не раньше 1942 года. Речь была секретной, но сказана была она большому количеству людей, и подразумевала однозначную цель: кто-то допустит умышленную утечку из выступления главы государства и тем самым введет в заблуждение потенциального противника.

После той речи Генсек Сталин в тот же день подписывает секретную директиву командующим Особым военным округам, которые получают его распоряжение быть готовыми к агрессии в любой час и момент.

Через два дня после выступления руководители округов получат устное указание наркома обороны маршала Тимошенко: быть готовыми к началу освободительного похода (к захвату чужой территории), и опять-таки – в любой момент.

Но уже 8 мая 1941 года советское информационное агентство ТАСС передало опровержение слухов о «так называемой секретной речи Сталина». А 13 июня 1941 г. ТАСС передало сообщение, что СССР не собирается нападать на кого-либо, в том числе и на Германию, но перебрасывает свои войска к западной границе для предстоящих, согласно плану НКО, учений. Информация о том, что никакой умышленной концентрации войск на советских границах не предвидится, была подхвачена и растиражирована буквально всеми международными агентствами.

Однако в последний месяц весны и в начале лета 1941 года скрыть приготовления Сталина к «освобождению порабощенных народов» (а по сути – агрессивной войне) было практически невозможно. И советский вождь это прекрасно понимал. Поэтому-то он и дал команду о выходе сообщения в главном информационном агентстве страны ТАСС. Гитлер и его рейх со своими спецслужбами этой грубой фальшивке, скорее всего, не поверит. Вот именно поэтому вождь «чрезвычайно секретно» сообщает прежде тысячам и тысячам командиров Красной армии и, а заодно – и VI управлению РСХА и Абверу (ведь утечка реально произойдет), что возможная дата начала войны со стороны СССР и есть озвученный 1942 год.

Для более точной передачи «секретной информации» было также организовано «бегство» и «предательство» не менее четырех советских разведчиков, работавших за рубежом. Сообщивших противнику известные им косвенные сведения о возможном начале войне Сталина против Европы в 1942-м.

После того, как Гитлер все же усомнился, что приготовления и концентрация войск РККА у западных рубежей СССР есть подготовка к скорому нападению на Германию, к нему поступила депеша за подписью высокопоставленного военного чиновника Красной армии, сообщавшая об истинных ближайших планах советского руководства в отношении фашистской Германии. И тогда Адольф Гитлер ввел в действие приказ о начале военных действий против СССР, согласно плану «Барбаросса».

Как и в советской печати, так и в информационных агентствах Европы и Азии много говорилось о «Сообщении ТАСС от 13 июня 1941-го». И это лишний раз доказывает уникальность сталинского гения. Ведь даже в этом – особая хитрость и особая расчетливость Иосифа Виссарионовича Сталина! Он, обладавший даром молчания, когда это было нужно, умел поднять шумиху поистине мирового масштаба, прикрывая свои истинные планы. И его скрытность, равно как сенсационность его речей всегда играли на руку всем дьявольским планам «вождя всех времен и народов».

Умение товарища Сталина молчать или вовремя говорить стало эталоном, образцом для подражания для многих руководителей ведущих мировых государств.

И вот по прошествии многих лет после тех давних событий, разговоры о секретном докладе хоть осторожно, но все же появляются. И, как сообщает Ворошилов, и его сообщения подтверждаются надежными источниками, – маршалы, недовольные, что их удалили от сытной кормушки Кремля, пытаются ревизовать события предвоенного времени.

Иосиф Виссарионович, продолжая слушать воркование Ворошилова, закурил и, обдав Клима дымом, сказал:

– Тэбе не надоело? Помолчи, хочешь выпить, выпей, толку с тебя никако-ва. Вот что, ты позвони Лаврэнтию, пусть он подъедет. А я подумаю, что делать. Но можешь ему сказать, што надо позаботиться о наши-их заслуженных полководцах.

Впрочем, вождя не особенно беспокоили эти полководцы, возомнившие себя великими, полководцы, чье величие создали миллионы и миллионы трупов советских солдат, павших на полях Великой Отечественной.

Совсем недавно, перед отъездом на отдых Сталин разговаривал с Маршалом Советского Союза А. М. Василевским. На встрече Александр Михайлович крайне осторожно и в очень деликатной форме высказал мысль, что, скорее всего, зря были начаты боевые действия против Японии, результатом которых явилось снятие угрозы с Дальнего Востока и уничтожение сильной Квантунской армии.

Вот теперь-то вождь стал все четче и яснее осознавать, что Василевский наверняка прав.

Еще прежде и не раз Сталина одолевали сомнения, что после успеха на советско-германском фронте в тяжелых сражениях 1943 года, повлекших закономерный перелом во Второй мировой войне, на Тегеранской конференции в том же году он сделал заявление, что Советский Союз может вступить в войну против Японии. «Советская делегация, идя навстречу пожеланиям союзных правительств Великобритании и США, а также учитывая неоднократные нарушения Японией советско-японского договора 1941 года о нейтралитете и оказываемую ею помощь фашистской Германии, заявила, что СССР вступит в войну против Японии, когда германская армия будет окончательно разгромлена», – сухо обозначат впоследствии сей факт советские историки.

Даже по прошествии времени и окончании Дальневосточной кампании Сталин все более сознает, что им был допущен крупный стратегический просчет, – возможно, даже один из самых крупнейших его личных просчетов.

Огромный китайский плацдарм всегда вызывал пристальный интерес не только со стороны Японии, нуждающейся в расширении своих территорий, но и со стороны Советов, клонирующих страны советского лагеря.

В бытность существования Коминтерна и работы его секретных школ, многие специалисты для решения «дальневосточных проблем» готовились в стенах этих закрытых заведений. Где под руководством большевистских коллег изучалось, как создать предпосылки по превращению любых боевых действий в войну гражданскую, как… «войну пролетариата и крестьянства против буржуазии».