Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Перед праздниками я был все дни занят. Писали лозунги, плакаты, делали знамена. Я научится замечательно рисовать серп и молот. На это дело пошли немецкое тряпье, перины – замечательный материал! На одной улице с нами живут немцы, и они вывесили красные флаги над каждым домом.
Вчера был вечер. Пименов сделал доклад. Потом выступил полковник Горбаренко. Вручали награды. «За отвагу» – Михайлину, Тупоносову, Тамаре Гусевой, Чевереву – многим. Между прочим, генерал все представления понизил на ступень. Откровенно говоря, было обидно и, вероятно, заметно по мне. Потому что когда выпили по первой и взялись за вторую, ко мне со спиртом в стакане подошел Михайлин и сказал: «Володя, я тебя понимаю и всегда понимал. Давай чокнемся». Он хороший парень, но он может жить со всеми мирно. А я вот с Савчуком не могу. А ведь я ничего плохого ему не делал и потому не понимаю его вражду ко мне. Самоуверенный наглец! Между прочим, за два месяца пребывания в роте его уже наградили Красной Звездой. Его, должно быть, любит полковник.
Между прочим, сегодня зачитали приказ о присвоении мне капрала.
6 мая
Провели подписку на заем. Я был во 2-м взводе. Взвод дал 9,4 тысячи. Я подписался на 500. Рота дала 48 тыс.
Какое-то тревожное ожидающее настроение.
Геббельсы застрелились. Их надо во что бы то ни стало найти.
Ермаков усиленно изучает фотографии Гитлера – вдруг попадется.
Против союзников немцы уже не воюют. И северная и южная группировки капитулируют. А вот здесь у нас на какой-то несчастной Фриш Нерунг огрызаются, как черти.
Все чаще разговоры заходят о демобилизации. Ходит слух, что с 15-го будут отпускать девчат. Ах, не дожила Надя Платонова! И ведь как глупо погибла: прыгнула с полуторки, держа в руке карабин, а он был заряжен и на взводе, при ударе о землю прикладом – выстрел и прямо в голову…
10 мая, Кенигсберг, Ротенштайн
Второй день мирного времени. Как непривычно и странно: война кончилась… Вчера уже с двух часов ночи почти никто не спал. И до утра была пальба изо всех видов оружия. И раненые в госпиталях ликовали. Утром у репродуктора политотдела, когда еще раз передавали акт капитуляции, встретил Швецова. Мы поздравили друг друга и поцеловались. Позже он пришел к нам на митинг, читал стихи.
А вчера, в самый-то День Победы я весь день гонял на велосипеде, которых здесь множество. Радость требовала физического выражения.
Днем вчера на одном из перекрестков были танцы, танцевали генерал Гарнич и сам Озеров, наш новый командарм (Федор Петрович, 1899-1971. Два ордена Ленина и др.).
Сейчас трудно нам понять все значение нынешних дней. Главное чувство – радость, торжество. Какое ликование в Москве, во всей стране! Как рада и Нина, теперь она ждет меня скоро.
Все гадают: когда будут отпускать, кого в первую очередь.
В такие дни, как сегодня, лучше молчать, все равно не выскажешь всей радости. Но не молчится!
11 мая
Вчера вечером пришел С.А. Шевцов и капитаном Марковым и дали редакторский заказ: написать строк 12-16 о том, как мы слушали Сталина. Часам к 12 я принес Шевцову 16 строк. Он уже спал. Встал, зажег свет, стали обсуждать. В трех местах он посоветовал исправить. Сейчас понесу в таком виде:
Если было б судьбой суждено мнеЖить до ста, даже тысячи лет,И до тех бы времен я запомнилДня Победы и облик и цвет.Слезы счастья и скорби на лицах…Отстояли мы волю и честь!Залпы тысячи пушек в столице,О победе разнесшие весть,
И простое сердечное слово Поздравленья отцом сыновей В этот день мы услышали снова,
Дети разных земель и кровей.Его слово нас в битвы водило,В амбразуры бросало сердцаИ его беспощадную силуВраг сегодня узнал до конца.
Позже
О, кто без слез посмотрит нынеНа край измученный от ран,На разоренные святыни,На жертвы хищных англичан!Это Байрон о Греции.
12 мая
Сегодня в «РВ» мое «Слово Сталина» напечатано. Я только начал было политинформацию, как приходит Шевцов и дает мне 5 экз. газеты: «Напечатали крупным шрифтом, как классика. Как Демьяна Бедного».
Последний выстрел где-то грохнулИ хлынула внезапно тишь.Ты от нее с отвычки глохнешьИ вдруг от радости молчишь.А ведь какие, друг мой, речи,Казалось, мог бы ты сказать!Столица будет в этот вечерТебе опять салютовать.То не привал настал короткийСредь утомительных дорог.Сегодня нету оперсводкиСоветского Информбюра.И воздух чист, синеет небо,На листьях золотая пыль,И зеленеют всходы хлеба…Да, мир сегодня это быль!
Потом переписал так:
Где-то выстрел грохнулИ внезапно – тишь.С непривычки глохнешьИ молчишь.А какие речиНадо бы сказать!Будут в этот вечерНам салютовать.Не привал короткийПосреди дорог –Нет сегодня сводкиСовинформбюро.Голубое небо,Золотится пыльИ мечты из небылиПревратились в быль.
18 мая
Стихи так и прут из меня в эти дни.
ПОСЛЕ ПОБЕДЫ
Теперь недолго ждать до встречи.Во сне я вижу тот вокзал,Где в долгожданный летний вечерОпять гляжу тебе в глаза.В них столько радостного свете,Что рядом меркнут свет огней.Хоть в глубине и тлеет где-тоТревога пережитых дней.И в знак того, что все невзгодыТеперь остались позади,И не вернутся больше годы,Тоской щемившие в груди,Я положу на плечи руки,Как это часто снилось мнеВсе годы долгие разлуки,Что были отданы войне.
20 мая
Сегодня в «РВ» напечатано «После победы». Хотя Шевцов и сказал: «Чемоданное настроение»
Сегодня открытие АДКА. Вчера наши комсомолки мыли там полы, принесли цветов. А они, канальи, дали нам всего один билет. Я отдал его Якушевой. Но билет нужен, оказывается, только для буфета, а на концерте могли быть все, и в кино тоже. Ведь ДК рядом с нами. Сейчас там танцы. В нашей комнате слышно музыку…
Сегодня уже второй выходной. Выходной!.. И особенно тоскливо: уж очень все напоминает мирную жизнь. А тут еще от Нины долго нет письма. Последнее написала 9-го и обещала скоро написать еще, и вот нет. Что с ней?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
