– Тьфу ты, – негромко пробормотал Антон, затравленно глядя по сторонам. – Никогда не был на старом кладбище! Жуть какая… Да здесь, наверное, ни одной живой души не было лет сто… Откуда здесь возьмутся лопаты? Тёмка, пошли назад. Если хочешь, обойдем ограду снаружи. В новую часть кладбища мы отсюда все равно не пройдем…
– Пройдем, – презрительно скривил губы Тёма. – Эх вы, кладоискатели! Думаете, искать сокровища дело простое? Нет. Вот я, например, ничуть не боюсь. И поворачивать назад не собираюсь. Ничего, пройдем как-нибудь среди оградок, не заблудимся. Считайте, что это проверка ваших хилых нервишек.
Где-то вдали вновь послышался глухой раскат грома. Родик вздрогнул.
– Кажется, дождь собирается… – пробормотал он. – Я тучка, тучка, тучка, а только не медведь… Чур меня, покойнички, не трогайте!
Тёма уверенно свернул направо, на узкую дорожку, ведущую среди металлических оград. Ребята невольно сбавили шаг, разглядывая обелиски. Они были необычно массивными, некоторые аж в человеческий рост высотой.
– Вы только поглядите – здесь многие надписи с ятями, – нерешительно сказал Антон. – И даты какие-то странные… Да здесь же хоронили еще до революции!
– А то! – кивнул Родик, заворожено глядя по сторонам. – Люди, они родились и умирали и в старые времена… Но самое древнее петровское кладбище было не здесь. Знаете, где?
– Где? – спросил Тёма.
– Рядом с домом Лёньки Книгочея, прямо на берегу Москва-реки.
– Не может быть! – поразился Антон.
– Еще как может… Мне прабабка рассказывала, что там хоронили аж до середины прошлого века. И якобы там стояла часовенка – на месте, где нынче стоит Лёнькиная беседка. А когда его дед еще до войны перестраивал свой дом и копал котлован, то нашел кучу костей… А потом было большое половодье, когда Москва-река вышла из берегов и залила аж весь знаменский луг. И тогда возле Лёнькиного дома на берегу случился здоровенный оползень. Мне бабка Марфа рассказывала, что своими глазами видела, как из склона обрыва вывалился старинный гроб, вырубленный из ствола дерева. Его крышка сползла, и открылся череп с рыжей косой. Кто-то из деревенских мужиков осмелел и хотел было спуститься по обрыву к этому самому гробу, но тот вдруг упал вниз, прямо в воду, и поплыл по реке…
– Тьфу ты! – не выдержав, перебил его побледневший Антон. – Нашел, о чем говорить здесь, на кладбище! У меня и так мороз по коже идет, а он про всякие там гробы рассказывает… Стойте, а это еще что?
Антон указал рукой налево. Там, за обширной металлической оградой, стояли в ряд четыре высоких обелиска из розового гранита. Все могилы густо заросли травой и крапивой, но в одном месте рядом с обелиском виднелось большое пятно свежевскопанной земли.
– Бежим! – завопил Родик и рванулся было назад, но Тёма поймал его за руку.
– Ты куда? Гляди, а вот и лопата.
Действительно, за оградой в траве лежала совершенно новая лопата. Она была перепачкана глиной.
– Странно… – пробормотал Тёма и решительно открыв калитку, вошел за ограду. Друзья очень неохотно последовали за ним.
Тёма поднял лопату и осмотрел ее.
– Совершенно новая лопата, – заявил он. – Кто-то ковырялся в земле совсем недавно, дня два назад. Как будто под обелиск подкапывались. Может, хотел его укрепить? Нет, что-то непохоже…
Тёма подошел к обелискам и внимательно осмотрел их.
– Здесь лежат какие-то Тимофеевы, – заявил он. – Отец и мать, и их двое сыновей, Иван и Савелий. Один, Савелий, умер не так давно, в тридцатых годах ХХ века. А обелиск точно такой же, как у родителей, и надпись с ятями! Как такое может быть?
– Может, – дрожащим голосом ответил Родик. – Тимофеевы – это известная в нашем Петровском фамилия. Савелий Тимофеев, кажется, был управляющим последнего князя Голицына. Что-то тетка Клавдия про него рассказывала… Будто бы Савелий Тимофеев настолько люто ненавидел советскую власть, что не хотел признавать победу большевиков до самой смерти. Даже писал с ятями, как было принято при царском режиме. Ну чокнутый, одно слово! Ребята, пошли отсюда, а? Лопату мы уже нашли, чего еще надо?
Тёма кивнул. Ему и самому стало немного не по себе. Но все же он опустился на колени и внимательно осмотрел свежевскопанный участок земли.
– Копали под обелиском этого самого Савелия Тимофеева. Кто-то искал что-то рядом с памятником. Странно, очень странно…
Когда ребята вышли из ворот кладбища, то увидели рядом большой черный джип с затемненными стеклами.
– А это еще кто сюда приехал? – изумился Антон. – Похоже, кто-то из крутых. А вдруг это…
Больше не медля, ребята бросились бежать в сторону оврага. Когда они осмелились вновь оглянуться, джипа возле каменной арки уже не было.
– Ну и дела, – озадаченно почесал затылок Тёма. – Хотя… мало ли кто и зачем мог приехать на кладбище? Мы уже стали мнительны, как не знаю кто. Ну что, будет раскапывать эту яму?
Антон нерешительно взял лопату в руки, и воткнул ее в жесткую землю. Ему почему-то вспомнилась история про двух деревенских парней, которые точно так же однажды много лет назад нашли провал в земле, а затем бесследно сгинули. Как бы и самим… того… не сгинуть!
И вдруг яма начала медленно оседать! Антон упал и стал сползать в огромную воронку.
– Помогите! – завопил он.
Друзья бросились ему на помощь. Совместными усилиями они оттащили Антона в сторону. А лопата тем временем провалились в дыру в земле и исчезла.
Тут же в воздухе замелькали первые капли дождя, и небесное громыхание стало вновь приближаться со стороны леса.
Не оглядываясь, ребята наперегонки побежали прочь от этого жуткого места.
Глава 13. Отцы и дети
Этим же вечером мама заглянула в комнату Антона. Тот лежал на диван и, хихикая, читал «Двенадцать стульев».
– Тебя к телефону, – сказала Ольга Дмитриевна. – Какая-то девочка. Голос очень приятный, незнакомый…
– Сейчас. Дочитаю вот только страницу… Ха-ха, вот здорово! Мам, ты читала эту книжку?
Ольга Дмитриевна улыбнулась.
– Конечно, и много раз. Я очень люблю Ильфа и Петрова. А с чего это тебя потянуло на юмор? Вроде, ты в последнее время больше любил читать всякие приключения и ужастики.
Антон нахмурился.
– Приключений мне и без того хватает… – проворчал он, слезая с дивана и засовывая ноги в тапочки.
– Что, что?
– Ну понимаешь, жизнь такая пошла, что захотелось веселого и жизнерадостного смеха, – пояснил Антон, потягиваясь.
Неожиданно он замер на месте. А вдруг ему звонила Оксана? Сердце мальчика сладостно екнуло. Едва не сбив маму с ног, он рванулся в коридор.
– Антон, это ты? – послышался в трубке голос Оксаны.
