Тамара вышла в коридор, а через минуту возвратилась.
– Напрасно переживал. Свои…
В дверном проеме стоял мужчина сорока с лишним лет и самоуверенно смотрел сверху вниз на сидящего Уколова. Лицо черное, с красноватым отливом. По черным кудрям – стальная проседь.
Хозяйка отступила, разводя руками.
– Прошу знакомиться… Анатолий Семенович, адвокат. – И в сторону Уколова: – Илья Николаевич.
Она хотела сказать: «Осеменитель», но вовремя раздумала. Решетилов мог не понять шутки. Он и без того не хочет понимать. Стрижет глазами – того и гляди голова покатится к ногам.
Однако бывший мошенник улыбнулся, увидев бутылку с виски и рюмки.
– Хорошо живем… – проговорил, протягивая руку.
– Жизнь – хоть в бубен бей, – осклабилась Тамара. – За душой ни копейки… Директор обещал выдать сегодня, но обещанного у нас долго ждут. Слушай, Решетилов, дай взаймы до получки. Отдам! Как получу, так сразу и рассчитаемся. На хлеб денег нету…
Решетилов сел в кресло. Нога на ногу. Виски лакают, а хлеба нет. Кому эта гонит…
Тамара опустилась напротив. Гость Илья жался за крошечным столиком.
– Поговорить надо, – сказал Решетилов и посмотрел в сторону гостя. – Вопрос серьезный, требует взаимных усилий. Короче говоря, клиент сорвался, и шеф сильно расстроен.
– Какой? – спросила Тамара.
– Она еще спрашивает! – вслух удивился адвокат. – Тот самый! Фамилию называть не буду. Летчик-истребитель, который. Истрачено столько средств…
– Не смеши мои тапочки, Решетилов. Каких средств? Это мой муж. Ну!.. В больнице лежит теперь. При чем здесь фирма!..
– А при том, что на него имели виды. Возлагали надежды. Старались, а он ушел. Ты его упустила. Договор так и не подписали, а ведь он же бредил, что с ним договор заключен…
– Разберусь как-нибудь!.. Моя проблема! – огрызнулась Тамара, бросив взгляд в сторону Уколова.
Решетилов дрыгал от нетерпения ногой.
– Короче, мы тут с шефом прикинули… Если клиент сорвется – не выплыть нашему кораблю в бушующем поре…
Тамара ухмыльнулась – нашел тоже сравнение. Корабль! Челнок дырявый на самом деле. Сами втроем управляют – и они же еще угрожают. Заехали в пучину, и кто-то им виноват.
– Ладно, я что-нибудь придумаю, – решила она согласиться и взялась за бутылку: – Может, выпьешь?
Но тот отказался. За рулем.
– Сделал, что ли, машину?… А права?… Так и не выслали?
– По временным езжу… Скоро новые выдадут, а тот бандит наверняка куда-нибудь скрылся или запил.
– Какой он хоть из себя?… Высокий, говоришь?… Здоровый… Никогда таких в природе не видела. А ты-то куда смотрел. Тебе палкой по окнам колотят, а ты сидишь…
Достала из шкафа на всякий случай третью рюмку и наполнила все три. Кого ему бояться, адвокату! У него все гаишники знакомы и все начальники МРЭО. Та еще рыбина.
– Ладно… – Решетилов поднял рюмку. – Я поехал, а ты принимай меры.
Выплеснул в себя рюмку и захрустел апельсином, наливаясь на глазах краской. Поднялся. Кажется, все сказал. А этот, что рядом сидит, ни черта не понял. Хлопает глазами, как суслик. Так и должно быть в их фирме. У них не организованная преступная группа. У них фирма официальная.
– Где у тебя дочь? В деревню опять уехала? Ну, оставайтесь тогда, а я пошел. Проводи…
Тамара пошла за ним следом по длинному коридору.
У дверей замешкалась с ключом, и Решетилов быстро поймал ее двумя пальцами за нос.
– Голову отверну, если надумаешь мозг е…
Но вовремя остановился, убрав руку: из комнаты выглянул Уколов Илюша. Нашла себе тоже – ни уму ни сердцу. Отвернулся и вышел, хлопнув дверью. Буря, а не мужик. Опять с Гноевых что-то затеяли. А говорить не хотят. Лишь вокруг да около. Потому и мечтает Тамара собственную сделку провернуть.
Илья подошел сзади, обнял за плечи.
– Кто таков?…
– Ты же слышал. Адвокат…
– А на самом деле?
– Мошенник! – зло произнесла Тамара. – Тюрьма по нем плачет. Видал, как он поет?… Сделка у них сорвалась! Виноватых теперь ищут!.. И без меня не могут, козлы. Идем…
Они вернулись в комнату. Две других комнаты были закрыты и опечатаны. Квартира, как и все общежитие, готовилась под выселение для последующей приватизации.
Тамара закрыла дверь на ключ и бросилась на грудь Илье. Короче, выручай ее Уколов. Иначе крышка ей придет без него.
– Можно две таких квартиры купить в Новом городе, – сказала напрямую. – Вместо одной, что наклевывается у нее в центре…
Уколов сразу согласился: разве же можно от подобных предложений возражать, когда бабки сами в руки плывут. Прижать полудохлого старика не стоит никаких проблем. Подумают, сам задохнулся. Удивительно не то, что умер, удивительно то, как до сих пор в живых оставался.
– Я согласен, – вновь повторил. Подумал и вновь сказал задумчиво: – Существует проблема, мимо которой нельзя просто так пройти.
– Какая? – поспешно спросила Тамара.
– Оплата моей работы…
Удивительно: он считает это трудом. Тамара не могла не поморщиться. Ухватила себя за щеку – только бы не заметил.
– Ты имеешь ввиду, конечно, деньги? – выдавила она из себя.
– Ты правильно меня поняла…
– Но сейчас у меня нет!..
Тамара отпрянула, теряя к нему интерес, и отвернулась к окну.
– Сейчас никто не настаивает, – продолжил Уколов. – Но обычно выдают расписку… Этого будет достаточно.
Тамара улыбнулась. Расписка – никчемная бумажка, к тому же написанная от руки… Кто поверит «осеменителю»?! Даже в суде! Там нужны договоры!.. Нотариально заверенные…
Где у нее лежат все бумаги-то?… Подошла к шкафу, протянула руку и достала оттуда целый ворох бумаг. Села за столик и стала писать, поставив заглавие посредине.
Расписка.
Я, Филькина Тамара Борисовна, 1964 года рождения, проживающая по адресу… паспортные данные… обязуюсь выплатить Уколову Илье Николаевичу…
Она задумалась. Сколько же ему пообещать? Указать небольшую сумму – Илюша может заподозрить в заведомом обмане. Скупость может сыграть злую шутку. Скупердяй платит дважды – не зря кто-то подметил. А не спросить ли ей об этом напрямую?
– Сколько ты просишь? – произнесла деревянным голосом.
– А сколько будет стоить половина дома? Я так понимаю, что ты можешь вообще ничего не получить. Так что думай сама. Тем более мы же с тобой всегда теперь будем вместе… Ты мне нравишься…
И Тамара продолжила писать:
