А Варенцов, сидя на заднем сиденье, зажатый с обеих сторон двумя крепкого телосложения бандитами, тем временем судорожно размышлял, как ему убежать, как избавиться от… Только бы ему добраться до телефона, только бы позвонить Владимиру Петровичу или руководителю фракции… только бы… Ох, этот Баринов и пожалеет, ох, пожалеет! Варенцов лично будет его на куски резать. Сам! Лично! Своими руками! Ну и сволочь он оказался, ну и скотина! Выкрали! И кого?! На кого руку подняли? Скоты! Сволочи! Унизили! Избили! Картины ему мои подавай. Ага, хрен тебе, а не картины. Только бы убежать, только бы позвонить, только бы сообщить… что с ним сделали… Зря я его, иуду, приглашал, зря! Но я же думал… Да не думал, хвастал… Виски ещё ему наливал, сигары… Дурак! Зря! Не надо было. Он же в живописи, как свинья в апельсинах, как и всё его свинячье-поросячье стадо… Скоты!
Обида, страх, боль перемешались в сознании Варенцова Павла Георгиевича, слиплись в один ноющий клубок, не давали сосредоточиться… Болели рёбра, дышать было трудно, болел живот, бока, плечи, голова…
Этот автофургон, бойцы отставника майора Басова, сидя в ста метрах от ворот коттеджа депутата Баринова, возле газгольдерной будки, в жёлтой, видавшей виды ВАЗовской пятидверной «Ниве» с надписью «Горгаз», засекли сразу, едва тот выкатился из ворот бариновского поместья. Прокошин, бывший старший сержант ВДВ, тот, что упустил лимузин Варенцова, держа перед глазами окуляры морского бинокля, доложил по-связи майору Басову: «Выехала машина. Цельнометаллический фургон, «Форд», за рулём водитель, с ним один человек, по виду не рабочий. Что в фургоне — не видно. Пошли в сторону шоссе».
Басов немедленно ответил:
— Очень хорошо, иди за ним. На точке «29», приказ — «три девятки».
— Есть на точке «29» «три девятки». — Ровным тоном ответил Прокошин, и приказал водителю. — За ней. Интервал пятьдесят метров. Не упусти мне. — Последнее он произнёс с угрожающим нажимом. А повернувшись к сидящим за его спиной, бросил: — Всё, не спать. Приготовились.
Водитель, тот же самый, обиженно насупившись, без слов повернул ключ зажигания… Держа форд на дистанции метров в сорок, Нива, ВАЗ-2131, поехала за ним. Форд шёл со скоростью около ста километров. Нива не отставала.
Едва только свернули с МКАД на Боровское шоссе, километров через семь, форд повернул на Рассказовку. Нива, ВАЗ-2131, с надписью «Горгаз» догнала его, а поравнявшись с ним, из двух боковых окон, на ходу, шквальным огнём из автоматического оружия, в момент изрешетила его. Левая сторона фургона мгновенно покрылась множеством мятых дыр. Боковое стекло осыпалось, голова водителя резко дёрнулась, взорвалась красными и серовато-жёлтыми ошмётками. Выпуская руль, водитель повалился в сторону. Машина, теряя управление, вильнула влево, вправо, слетела с трассы, подминая мелкий кустарник два раза перевернулась, с жёстким хрустом врезалась нижней своей частью в стоящие деревья. Самой стрельбы слышно не было, огонь вёлся с применением глушителей. В наступившей тишине, где-то далеко-далеко, в лесу, стучал дятел. Издалека, усиливаясь, наплывал тонкий шум приближающихся машин. Колёса правой стороны «форда», замедляясь, ещё вращались. Жёлтая машина «Горгаз», постояла, наблюдая за расстрелянным «фордом», к чему-то прислушиваясь… Мимо, резко увеличивая скорость, промелькнула одна за другой две попутные легковые машины… В окнах маячили вытянувшиеся любопытно-испуганные лица пассажиров с округлившимися глазами…
— «Три девятки» выполнил — в переговорное устройство кому-то доложил Прокошин.
Немедленно получил ответ.
— Возвращайтесь. Перед выездом на шоссе, пересядете в два серых «Опеля», эту — «две шестёрки». Быстро!
— Есть, быстро. Пересесть. «Две шестёрки».
Слыша приказ, водитель горгазовской Нивы уже выворачивал руль…
25
И снова, наряду ППС и, чуть позже, с задержкой подъехавшим двум пожарным машинам Рассказовской ПЧ, досталась только догорающая Нива, почерневший её остов со вздувшейся крышей, и дымно чадящие колёса… Пожарники сноровисто развернули стволы и шланги, быстро и щедро запенили машину и весь прилегающий участок, чтоб не взорвались… Несколько раз обошли машину, покачали головами, переговорили между собой и гибддэшниками, и свернулись… Оперативным сотрудникам СО областного УВД досталась пенная ванна от бывшей некогда машины, обгоревшие, горячие ещё стволы автоматов Калашникова с глушителями, с нечитающимися номерами, и запись случайных свидетелей с поста ГИБДД. Заводские номера машины, естественно, были перебиты, а государственные — их пробили — оказались липовыми. Досталась ещё одна непроверенная пока информация об автомобилях «Опель», двух. Якобы, как раз перед случившимся, стоявших на Боровском шоссе, в сторону МКАД, что «за» поворотом на Рассказовку. Не такси. Правда с поднятыми капотами, и включенными «аварийками». Тем и обратили на себя внимание. Машин было две, легковые, тёмного цвета. Номера, естественно, никто не рассматривал и не запоминал. На них преступники и отъехали, наверное, предположили оперативники, и отвлеклись на сирены одна за другой летевших по вызову двух машин скорой помощи. Гибедедешники жезлами указали направление. Визгливо завывая, машины «03» свернули на Рассказовку, прибавили скорость. Там, в километре, виднелась группа людей ожидающих приезда спецмашин.
Ну и денёк! А ещё только утро… Наверняка криминальные разборки, сдвигая на затылки фуражки, переговаривались гибедедешники. Оперативники тоже, казалось, с этим были согласны, но молчали. У них работа такая. Пока вызвали эвакуатор и ждали поливомойку.
Непонятно, как получилось, но ни одна пуля, в изрешеченном корпусе машины, словно дуршлаг, Варенцова не задела, если не считать, жёстко придавившего его бандита. В какой-то момент, перед этим, он услышал неприятный звук множества непонятных щелчков сбоку, по корпусу, как молотком, в момент в машине стало почти светло, но она начала резко вилять, его охранники-похитители, дёрнувшись, в миг обмякли, стали наваливаться на Варенцова и окончательно его придавили. Потом всё запрыгало и завертелось… с хрустом грохнуло, и… затихло. Находясь в позе зародыша, сверху и снизу на нём и под ним, охранники выполнили роль подушек безопасности, Варенцов почувствовал на своём лице что-то горячее и липкое… В испуге попытался отстраниться, не получилось, горячее и липкое потекло на щёку и шею… Пошевелиться он не мог. Кричать тоже… Догадался, все убиты, и он тоже… Даже пошевелиться не мог. Охранники не давали. Бандиты. Теперь уже и не бандиты, а трупы, довольно отстранённо понял Варенцов, когда его медики и наряд ППС, с окровавленным лицом вытаскивали из машины, как из шахты, потому что вверху была раскрытая дверь, а ещё выше — кроны деревьев и яркий свет. Свет, это, видимо — солнце. Почему так, потому что кровавая пелена не позволяла рассмотреть. А мазнув рукой по лицу, он ухудшил обзор… Его уложили на носилки, принялись осторожно протирать его лицо, отыскивая рану…
Варенцов ничего не слышал, плохо понимал где он и что с ним произошло, был в шоке. Был слаб. Но лица склонившихся над ним людей он различал, понимал, это не смерть и не бандиты, а после укола пришёл почти в норму, но находился уже горизонтальном положении, в карете скорой помощи, она, дико завывая, везла его похоже в больницу. Он не ранен! Он спасён! Спасён!! Нужен только телефон… Телефон… Телефон…
