Могут ли они бросить ее за решетку за то, что она выдавала себя за их невестку? Сделают ли они это?
Стук лошадиных копыт и звяканье упряжи предупредили ее о приближении элегантной черной кареты, запряженной великолепными черными лошадьми. Грувер спрыгнул с козел и, открыв дверь, опустил ступеньки.
– Простите, мэм, за опоздание. Мистер Холлидей поздно выехал сегодня утром.
Как хорошо ей это было известно!
– Я знаю, Грувер. У нас еще есть время. – Прежде, чем он закрыл дверцу, она наклонилась вперед. – Грувер, сегодня с утра у меня побаливает нога. И я не знаю, сколько смогу пройти. Мне придется попросить вас встретить миссис Патрик самому и проводить ее к экипажу, где я и буду ждать.
– Слушаюсь, мэм, – козырнул он.
Он закрыл дверцу, и она смогла откинуться назад, пытаясь унять бешеное биение сердца. Поездка до станции показалась ей слишком короткой, хотя они ехали почти час. Сара снова и снова проговаривала про себя слова, которые скажет матери Клэр, когда та поднимется в карету в надежде увидеть свою дочь.
Грувер оставил ее в экипаже, а сам отправился искать их гостью. Она открыла шторку и жадно вдохнула пряный после дождя воздух. Под своим тугим неудобным корсетом и черным габардиновым костюмом она покрылась испариной.
Низко надвинутая черная шляпа с вуалью помешает матери Клэр увидеть ее лицо до тех пор, пока она не устроится в карете и Грувер не сядет на козлы. Она всматривалась в толпу на платформе и слышала звук выбрасываемого из котла пара. Звук скрежещущего металла напомнил ей о той ужасной ночи. Она закрыла глаза, пытаясь унять головокружение.
Заставив себя глубоко вздохнуть, она не открывала глаз, пока кошмарные воспоминания не покинули ее. Сара выхватила взглядом из толпы двух мужчин в черном, между которыми шел кто-то странно одетый, и она поспешно закрыла шторку и откинулась на спинку сиденья.
Дверца открылась.
Зашуршала материя, карета закачалась, и зад Грувера в потертых черных штанах появился прямо у Сары перед носом.
Она подняла взгляд.
Он влез в карету и, обеими руками поддерживая женщину под мышки, втащил ее внутрь, в то время как потный грузчик пытался справиться с ногами женщины.
Она мертвая?
Сара уставилась на их бесчувственную ношу. Они положили ее на противоположном сиденье.
Грузчик тут же исчез.
Шляпа у женщины сползла набок, седые, плохо выкрашенные в жуткий рыжий цвет волосы были растрепаны и спутаны. Из ее открытого рта неожиданно раздался далеко не женственный храп. Густой запах перегара ударил Саре в нос, и она перевела взгляд с пьяной женщины на Грувера.
Он определенно выглядел смущенным.
Сара снова взглянула на нее в поисках сходства с той молодой женщиной, с которой была так мало знакома. Те же медные рыжие волосы, та же бледная веснушчатая кожа.
Мать Клэр была мертвецки пьяна!
– Хм, простите меня, Грувер. Грузчик все еще там?
Он оглянулся.
– Да, мэм.
Она взяла свой ридикюль и вынула несколько монет.
– Передайте ему, пожалуйста. Грувер взял деньги.
Спустя минуту она услышала, как сзади к карете прикрепляют багаж. Она, не мигая, смотрела на бесчувственную женщину.
От запаха алкоголя Сару затошнило. Возможно, бедняжка плохо переносит дорогу и выпила немного, чтобы скрасить путешествие. А ведь могло быть и хуже, успокоила себя Сара.
Через час они приехали домой.
Грувер появился в проеме в своей помятой шляпе с растерянным выражением на лице.
– Наверх?
– Боюсь, что да, – ответила она. – Я сожалею, – снова извинилась она, – но я не хочу оставлять ее здесь или внизу, пока Николас не придет домой.
– Конечно, – сочувственно согласился он. – Не волнуйтесь, миссис Холлидей. Я сам отнесу ее, и мистер Холлидей никогда не узнает.
– Спасибо, Грувер.
Сара поспешила вперед в комнату и распахнула дверь. Несколько секунд спустя миссис Патрик без особых церемоний водрузили на матрац.
Грувер выпрямился и сделал гримасу, потирая спину.
– Пойду передохну несколько минут и принесу сундуки, – сказал он, наблюдая, как Сара снимает с женщины туфли.
– Ну конечно! Спасибо вам.
Он усмехнулся и вышел из комнаты. Сара обернулась и уставилась на мать Клэр, испытывая малодушный страх. И что теперь?
Поздно вечером женщина так и не проснулась. Начали прибывать гости Николаса. Первыми приехали Галламуры, Монти и Эллен, супруги лет шестидесяти. Сара едва успела усадить их, когда миссис Пратт объявила о появлении Клейманов, Квин и Кэтрин. Они ждали своего первенца.
Монти Галламур и Квин Клейман уединились в кабинете Николаса, а их жены отдыхали после дороги.
Сара была в кухне, в очередной раз проверяя, всё ли готово к ужину, когда приехал Николас.
– Добрый вечер. Все гости собрались? – спросил он Сару.
– Маккаулы еще не приехали, а все остальные в сборе. Джентльмены почти весь вечер провели у тебя в кабинете.
– А твоя мать?
Она попробовала суп и сделала комплимент миссис Пратт, прежде чем ответить.
– Боюсь, она плохо себя чувствует.
– Она больна? У нее что-то заразное?
– Нет, просто нездорова. К завтрашнему дню она будет на ногах.
– И часто у неё бывают такие приступы?
– Боже, надеюсь, нет.
– Что?
– Ничего страшного, с ней все будет в порядке. Просто дело в том, что она плохо переносит дорогу. Поздоровайся с гостями. У меня все под контролем.
– Уверена?
– Уверена. Ужин будет подан ровно в восемь.
Он оглядел кухню.
– Кажется, ничего плохого не должно случиться.
– Твое доверие радует.
Он последний раз оглядел ее и вышел. Сара повернулась к Пенелопе.
– Мне хотелось бы оставить поднос с едой в комнате моей матери, на случай если она проснется. Печенье и джем или что-нибудь в этом роде. И кофе. Много черного кофе. Я отнесу наверх.
Пенелопа собрала еду на поднос.
– Грувер рассказал тебе о моей матери? – спросила Сара тихо у Пенелопы.
– Да, мэм, я не скажу мистеру Холлидею.
– Спасибо. Ты не могла бы проведывать ее время от времени?
– Хорошо. У меня есть лекарство от головной боли.
Сара благодарно улыбнулась ей и взяла поднос.
Миссис Патрик так и лежала без движения. Сара поставила рядом поднос, подложила в камин полено и поспешила в свою комнату привести себя в порядок.
