Тяжелый вздох графа, казалось, исходил из самых глубин его сердца.
— Вы все поняли! О, мой дорогой, молчите! Не надо лишних слов. Что бы ни случилось, я всегда буду знать, что в мире нет человека лучше и благороднее вас!
Граф коснулся губами щеки Мариоты, и та ощутила себя на седьмом небе от счастья. Вряд ли даже поцелуй в губы доставил бы ей подобное наслаждение.
Граф разжал объятья, хлестнул коней, и они помчались по дорожке парка.
Мариота поняла, что говорить больше не о чем. Они признались друг другу в своих чувствах, хотя любовные признания так сладки, что их можно повторять бесконечно. В груди Мариоты бушевало пламя истинной страсти, и она знала, что душа графа сгорает в том же огне.
Но лишь когда они приблизились к дому, девушка срывающимся от волнения голосом произнесла:
— Я люблю вас всем сердцем и буду любить до конца своих дней.
— Вы не должны так говорить, — ответил граф. — Когда-нибудь вы встретите человека, который снимет с вас груз непосильных забот, и выйдете за него замуж. Но я не желаю об этом думать.
— Я никогда не выйду замуж, потому что не найду другого, похожего на вас, и никого не смогу полюбить с такой силой, — ответила Мариота. — Я останусь старой девой, буду помогать отцу, хлопотать по дому и вспоминать о вас.
— И вас удовлетворит такая унылая, безысходная жизнь? А что станет со мной? — с ожесточением произнес граф.
Она не откликнулась, и они молча подъехали к дверям Квинз-Форда.
ГЛАВА 6
Ночью Мариота то парила от счастья в облаках, то опускалась в черные бездны отчаяния. Ей было сладко сознавать, что граф любит ее, но она понимала — разлука с ним неизбежна.
После их объяснения он очень устал и еле держался на ногах. Поэтому она не удивилась, что граф, расставшись с ней у входа, сразу проследовал к себе в спальню. Дальнейшие расспросы наверняка вывели бы его из себя, а это еще больше осложнило бы положение.
Мариота потрепала гривы усталых лошадей и сообщила груму, что кони в отличной форме. Понимая, что основная глава в ее жизни завершена, она медленно побрела домой.
Не застав в гостиной ни сестры, ни брата, Мариота сняла шляпу и собралась подняться к себе в спальню, но в эту минуту дверь приоткрылась и показалась голова Джереми.
— Где ты пропадал? — начала Мариота, но брат оборвал ее на полуслове:
— Какой потрясающий фаэтон!
— Я знаю.
— Почему граф прислал его сюда? — полюбопытствовал Джереми.
— Он пригласил меня на прогулку, — ответила Мариота сдавленным голосом. — Завтра скорей всего он нас покинет.
— Покинет? — переспросил Джереми.
Поразмыслив минуту-другую, он добавил:
— В таком случае позволь мне на него посмотреть.
— Только издалека. Умоляю, не трогай, а уж тем более не пытайся испытать его, — предупредила брата Мариота. Но он не стал ее слушать и выбежал из дома.
Она догадалась, что братец не терял времени даром и уже успел дважды прокатиться на графском скакуне. Конечно, Джереми расстроится, не увидев его завтра, мелькнуло в голове у Мариоты. Она выглянула в окно и увидела, как брат снова оседлал графского коня, лихо вскочил в седло и быстро скрылся в аллее парка.
Похоже, он скачет на нем в последний раз, решила девушка.
Если завтра граф уедет, то все события, перевернувшие ее жизнь, закончатся. Она тяжело вздохнула и постаралась отвлечься от мрачных мыслей, но не сумела и принялась перечислять ожидающие ее несчастья.
Это будет их последняя встреча и последний, прощальный разговор. Граф в последний раз признается ей в любви. Им в последний раз подадут вкуснейшие блюда и угостят замечательным вином. Линн в последний раз промчится на породистой, быстрой лошади из графских конюшен.
Ну, а сама Мариота любит в первый и последний раз, и она никогда не сумеет найти человека, подобного графу.
Она села в кресло перед туалетным столиком и попыталась убедить себя, что судьба преподнесла ей щедрый дар. Какие бы лишения ни ждали ее в будущем, никто не отнимет у нее воспоминаний о графе.
Но эти доводы не смогли ее утешить.
Как она и предполагала, граф не спустился к обеду. Очевидно, он понял, что не выдержит натянутой атмосферы за столом и ему станет не по себе от ее печального и растерянного взгляда.
Мариота пообедала с отцом и Линн. Джереми так и не появился.
Лорд Фордкомб был еще рассеяннее обычного и не обратил внимания на отсутствие сына. Зато Линн сразу сообразила, что брат хочет наверстать упущенное, и обиженно проговорила:
— Если Джереми отправился верхом, то мог бы взять и меня. Какой вредный!
— Ты уже сегодня наездилась, — одернула ее Мариота. — Мне пришлось пойти в церковь одной.
— Будь я с тобой, я бы помолилась, чтобы Господь послал мне такую лошадь, — размечталась Линн. — Но вряд ли Он исполнил бы мое желание.
Тут в глазах ее вспыхнули радостные огоньки:
— Как по-твоему, граф оставит мне Даффодила до своего отъезда в Лондон? Грумы сказали мне, что на нем скакал какой-то неопытный наездник и сломал подкову, поэтому лошадь вернулась в конюшню лишь через день после падения графа.
Мариота вновь вспомнила об ограблении леди Коддингтон и решила, что Джереми еще легко отделался. Окажись в карете или рядом с графом еще кто-нибудь из их друзей, перестрелка закончилась бы двумя трупами.
«Я больше не позволю Джереми так рисковать», — сказала она себе.
Но она знала, что добытые деньги какое-то время помогут им продержаться.
Брат обещал ей, что с разбоем покончено, но Мариота по-прежнему чувствовала, что он не успокоился и способен на новую выходку, на сей раз, возможно, вполне невинную, но кто знает, какие последствия повлечет за собой даже ничтожный проступок.
От камня, брошенного в воду, долго расходятся круги. Одно событие влечет за собой другое. Сначала в их дом принесли раненого графа, потом Джереми привел его лошадь, вслед за этим приехали слуги и на столе появились невиданные в доме угощения — все эти «круги» взбаламутили поверхность их бедной и тихой жизни.
Обед был отличный, но Мариота не ощущала вкуса блюд и с таким же успехом могла есть опилки.
Когда она поднялась из-за стола, Линн спросила:
— Я могу пройти к графу и попрощаться с ним?
— Он очень устал после прогулки и лег в постель, — пояснила Мариота. — Не забывай, что он всего лишь день как на ногах и нуждается в отдыхе.
— Но, я надеюсь, ты с ним встретишься?
— Нет, в отличие от тебя я отнюдь не эгоистка и не намерена ему мешать, — возразила Мариота. — А завтра на рассвете, еще до твоего отъезда в Грандж, он покинет нас.
