Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
— Где представишь, там и будешь, — многозначительно подмигнул Моня, и, не добившись от них большего, я просто послушался.
Вернулся в нечистый храм, влез обеими ногами на алтарь, зажмурился, представил себе двор дядиного дома… Вовремя передумал, вспомнив, в каких отношениях мы расстались, ещё раз перепредставил уже конюшню, стойло верного араба, зажмурился ещё крепче и подпрыгнул и… сиганул вниз! Вроде до пола было не более сажени, а летел я долго…
— Ёшкина медь, цирковой медведь, етитская сила, где тебя носило? — только и выдохнул мой старый денщик, когда я вышел из стойла с ведром на одной ноге, усталый, взвинченный, в мелу, но довольный. Вроде всё получилось…
— Без комментариев, — попытался отмахнуться я от предстоящих разборок.
Ну да, как же… моя бородатая нянька, по неведомым мне причинам именуемая Прохором, так и послушалась.
— Ушёл невесть куда. Придёт невесть когда. А мне перед генералом врать, что пропал он? — носясь вокруг меня едва ли не вприсядку, продолжал изгаляться этот поэт-народник. — Сам грязный да потный, поди, и голодный… А только винищем разит шагов за тыщу. Да ещё я налью-тко, где шлялся, михрютка?!
— Ладно, сдаюсь… Дай только умыться и хоть хлеба кусок, с утра толком не ел.
— Что ж, зазноба твоя и пряничком не угостила? Да уж небось зато сахару с губ её накушался…
— Ага, аж диатез скоро будет, — удачно ввернул я подслушанное у Хозяйки словечко. — С губ сахару наелся, с щёк — яблок румяных, с груди — груш налитых… Короче, сам видишь, плюшек огрёб по полной! Ты ещё у меня не издевайся, а?
Прохор усмехнулся в усы и, пошарив в закромах, выставил передо мной полкрынки молока, два ломтя ржаного хлеба и махонький шматок сала. Я рванул в баньку, привёл себя в порядок, переоделся в старую одёжку попроще и кинулся на еду, как Шлёма из засады на хромую ворону. В смысле даже крошек не оставил, как и он перьев…
— Дядюшка не искал?
— Ну это не то слово…
— Сильно ругался? — уточнил я, хотя заранее знал ответ.
— Да не то чтоб уж очень, но детишки деревенские на пару фигуральностей образованнее стали.
— Чего хотёл-то?
— Вроде как интересовался, какую такую цыганку ты к его сиятельству генерал-губернатору направить додумался.
— Упс… — тихо поперхнулся я, быстро прикидывая, где прокол и почему всё так быстро вскрылось. — Ну бабу Фросю я туда послал. Она и ушлая, и мудрая, да и грех не помочь одинокой старушке нелишнюю копеечку гаданием срубить…
— От она там и понасрубала… — мечтательно уставившись на золотеющие в предзакатном солнышке облака, промурлыкал седой казак. — Уж раскатала губищу так, что обеими руками не закатаешь, слава о ней почитай на всю губернию как лесной пожар пошла! Это ж надо додуматься было — жене губернаторской по картам сказать, от какой крепостной девки у её мужа дети по двору бегают?!
Мне резко поплохело…
— А кузине ихней объявила, что у ней шашни с конюхом. И подружек губернаторши вниманием не обошла, первой точный возраст указала, у второй, дескать, ноги волосатые, хоть в косички заплетай, да третьей, что у неё родимое пятно дюже смешной формы на заднем месте и что гороху она зря наелась. Ну, правда, про горох-то особо угадывать не пришлось, все и так поняли…
Я обхватил голову руками, боясь и в шутку предположить, что из содомо-гоморрского репертуара сделает со мной дядя. Даже при явной скудности его фантазии…
— Но веселее всего нагадала она про дочку губернаторскую, что на фортепьянах знатно играет, сказав, будто она сама себя под одеялом пальчиком трогает. Девка как услыхала, так в крик и к люстре — вешаться…
— Ты-то откуда всё знаешь?!
— Как это? — чуть не обиделся Прохор. — Да ить она же и рассказала.
— Кто?
— Да бабка Фрося твоя, — гулко постучал мне по лбу мой денщик. — Её ещё час назад два лакея в тарантасе связанную привезли. Вона на сеновале отсыпается, пьяная, аки попадья в пасхальный день!
Я вскочил, едва не расколотив крынку, и бросился по лесенке наверх. И правда, на копнах душистого клеверного сена в разметавшейся позе со связанными ногами симфонически храпела самая заслуженная кровососка Оборотного города! Можно сказать, его звезда и достопримечательность, особа, плюнувшая мне в глаз и одарившая магическим зрением. С неё, собственно, всё началось, и, видно, ей же и закончится. В смысле дядя меня не простит, а в казнях египетских он по чину отлично разбирается — забриванием лба в солдаты или двадцатью годами сахалинской каторги точно не отделаюсь…
— Прохор, у тебя яду нет? — обернувшись, спросил я.
— Господь с тобой, ваше благородие, — истово перекрестился он. — Да нешто можно из-за таких мелочей…
— Мелочей?!
— … на себя руки накладывать? Василь Дмитревич хоть на расправу скор, да небось сердцем-то отходчив. Пошумит, покричит, потом сплюнет да простит… А ты не чинись, ему в ножки поклонись да зимой и летом держи хвост пистолетом!
Переубеждать в чём-либо этого бородатого оптимиста было бессмысленно. Одна надежда на то, что дядя сегодня действительно примет пару стопок (стаканов, штофов, бутылей) успокоительного и забудет обо мне до утра. А на следующий день любая моя вина — это «дело прошлое, чего ж былое ворошить…». Лажа безбожная, но иногда срабатывает, тут Прохор прав. Главное — не попадаться дядюшке на глаза, покуда…
— А ты что, опять на охоту собираешься? — Я и не заметил, как за разговорами мой денщик между делом заряжает пистолеты.
— Я-то? Я не-э… Это тебе, паря, через часок на службу идти… Али забыл?
— Забыл… Какая служба? Куда меня направляют, в дозор, что ли? Так почему я не знаю?
— Какой дозор? — ещё раз не поленился постучать мне по пустой голове старый казак. — Ты ж сам обещался старосте калачинскому свадьбу от колдуна защитить. Они теперь цыгана твоего, Птицерухова, резко бортанули, дак тебя одного и ждут. Уже два раза нарочных присылали.
— Прохор, миленький, избавь меня от всего этого, — не на шутку перепугавшись, взмолился я. — Вот только крестьянской свадьбы мне сейчас и не хватает! Пьяный разгул, лошади в венках, потные бабы, мухи в самогоне, гармонист ногами кверху и молодые, забившиеся под стол, пока наверху идёт традиционная праздничная драка…
— Да-а, ить везёт же некоторым, — с изрядной долей зависти протянул старик и кивнул мне на пистолеты. — С собой захвати, мало ли что? Свадьба вон на том конце села, крайняя хата, да не перепутаешь, поди…
— А тебе со мной?
— А мне с тобой нельзя. Сам посуди, коли вместе припрёмся, люди ещё решат, что ты характерник никудышный, раз заступника притащил. Уж ежели колдун на свадьбу наехать надумает, так тебе с ним честь по чести, один на один биться надо! Уж извиняй, ваше благородие, а это тока твоя работа будет…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
