— Вы всегда носите в сумочке ручку с исчезающими чернилами? — спросил Майклз.
— Да, ношу. Она должна быть у каждой женщины. Иногда она может оказаться очень полезной.
— Вы могли бы выразиться более определенно?
— Ты встречаешь парня и не уверена, что хочешь с ним встречаться.
— И что же?
— Ты записываешь свой номер такими чернилами. Он думает, что намыл золото, а ты спокойно отваливаешь, если он тебе не нравится. Только в Стимбоуте вышла неувязочка. Черт, мы и не знали, что Джинджер писала Винсу свой номер той самой ручкой. Я полагаю, это меняет дело?
Робин обернулась к Винсу, и остальная часть ее речи была адресована ему.
— На самом деле это настоящее открытие. Вот объяснение, почему она не дождалась от тебя звонка, Винс. Боже, как она страдала, что ты не звонишь! Я вообще не думала, что она когда-нибудь оправится. Она знала, что наверняка что-то не так, но не знала — что именно. Я думала, тебя сшиб грузовик с пивом или еще что-то случилось.
Джинджер сползла пониже на своем стуле, не желая ни на кого смотреть, особенно на Винса.
— Когда Джинджер увидела тебя в здании офиса, она не могла поверить. У нее едва не случился сердечный приступ.
Майклз немедленно набросился на лакомый кусочек, на ту информацию, которую невольно обронила Робин.
— Она видела его? Вы говорите о ночи девятого декабря?
Робин повернула голову в сторону адвоката и посмотрела на него пустыми глазами, будто совершенно забыла о его присутствии.
— А мы тут рассуждаем про какую-то другую ночь?
Адвокат повернулся и метнул взгляд в сторону Джинджер. Жар залил ее щеки. Этот парень способен заставить почувствовать себя виноватой даже мать Терезу. Потом он снова повернулся к Робин, и Джинджер поняла, что она для него не более чем букашка под микроскопом.
— Мисс Томпсон видела моего клиента Винса Данелли и не обнаружила своего присутствия? Разве вы не находите странным такой факт? Ведь она заявляет, что влюблена в этого мужчину?
— Она не заявляет. Она влюблена в него. Я не нахожу это странным для женщины, — кинулась Робин на защиту подруги.
— Итак, мисс Джеффриз, она не видела его и не получала от него никаких известий две недели? И вот наконец она видит его и… прячется? У каждого должен возникнуть вопрос, почему мисс Томпсон пряталась на самом деле. — Драматическая пауза, а затем продолжение: — Позвольте мне изложить свою теорию, а вы скажете, прав ли я. — Дэвид Майклз уперся одним локтем в барьер перед свидетельским местом и скрестил ноги.
Джинджер очень хотелось подставить ему ножку или показать язык. Сделать что-то такое, что сбило бы с него это адвокатское высокомерие.
— Вечером девятого декабря вы поехали в Колорадо-Спрингс с вашим дружком, который обеспечивает вам бесспорное алиби. Мисс Томпсон заняла ваше место. Она не ожидала увидеть Винса Данелли, потому что он не должен был появиться в офисе до начала следующей недели. Когда она увидела его, то поняла, какая опасность ей угрожает, и поэтому спряталась. Разве не так все произошло?
— Интересная теория, адвокат. — Робин наклонилась к нему ближе. — Правда заключается в том, что мистер Данелли ни разу не позвонил Джинджер, пообещав, что будет звонить. — Она с отвращением посмотрела в сторону Винса. — Джинджер подумала, что оказалась для него девушкой на одну ночь. Она была сердита на него, обижена, оскорблена. И вполне справедливо. Когда она увидела его, эти чувства стали еще сильнее. Она сделала то, что сделала бы любая нормальная женщина, — спряталась за угол, чтобы сохранить самообладание. Кроме того, — добавила Робин, — она оделась черт знает как. А какая уважающая себя женщина захочет показаться в таком виде мужчине, которого любит и которого не видела несколько недель? Одетая как оборванка? У женщин своя гордость, знаете ли.
Доверху заполнив две вазочки шоколадным мороженым, Джинджер украсила его взбитыми сливками, посыпала орехами и положила в каждую вазочку по вишенке. Достаточно трудно проглотить публичное оскорбление, но с этой липкой смесью оно проскочит легче. Она понесла вазочки в гостиную.
— В сотый раз, прости меня, Джинджер. Иногда мой язык работает быстрее мозгов.
Робин сидела на диване скрестив ноги, она взяла вазочку и принялась ковырять в ней ложкой.
— Я думаю, сегодня все вышло по-нашему, да?
Джинджер скривилась:
— Как сказал Стивен, все, что мы можем сделать, — говорить правду. Но меня беспокоит что-то еще, я почувствовала это сегодня днем. Когда, давая показания, ты сказала, что все твои служащие работают с тобой уже давно.
— Так и есть.
— Тот парень, с которым я разговаривала, сказал, что работает недавно.
— Какой парень?
Джинджер взяла кусочек мороженого и наслаждалась тем, как шоколад тает и спускается по горлу.
— Тот, которого ты наняла в декабре.
Ложка Робин замерла на полпути ко рту.
— Я никого не нанимала уже больше года.
— Да нанимала ты! Как, он сказал, его зовут? — Джинджер уставилась в потолок, будто там был написан ответ. — Джон, кажется, или… Джон Джонсон. Вот, точно!
— Я никогда не слышала про Джона Джонсона. — Робин недоуменно уставилась на Джинджер.
Поставив наполовину съеденный десерт на стеклянную крышку кофейного столика, Джинджер встала и прошлась по комнате, потом вернулась к дивану.
— Ты должна была слышать о нем.
— Не слышала.
— Скажи, что слышала, — настаивала она, сцепив руки.
— Не могу и не буду, но объясни мне почему.
— Потому что… — Чувство вины затопило Джинджер с такой силой, словно прорвалась дамба. Она закрыла глаза, страстно желая невозможного — изменить прошлое. — Я дала ему ключи от офиса Винса, — прошептала она, снова открывая глаза.
— Что ты сделала? — Робин вскочила с дивана, стиснув вазочку побелевшими пальцами.
— Я дала ему ключи.
Робин нервно кидала шоколадное мороженое в рот ложку за ложкой.
Джинджер подошла, выдернула вазочку из рук подруги и поставила на стол рядом со своей.
— Эй, я и сама могу справиться со своим мороженым! — раздраженно закричала Робин. — Почему ты раньше ничего не сказала? — спросила она.
— Он один из твоих служащих, — настаивала Джинджер. — Ты сказала, что доверяешь им. Кроме того, я дала ему ключи от офиса, но не от сейфа.
— Взломщикам сейфов не нужны ключи. Почему ты вообще впустила туда этого парня?
— Потому что я идиотка!
— Объясни мне что-нибудь еще, это я и сама вижу.
Обидно, но Джинджер знала, что заслужила это. Она встала и принялась мерить шагами комнату.
