Она вернулась в гостиную с высоко поднятой головой. Когда ее каблуки застучали по паркету, Гаролд обернулся. Сжимая бутон, как талисман, Агнес улыбнулась ему. Затем подошла ближе и, взявшись за лацкан, продела стебель в петлицу.
Агнес чувствовала знакомый до боли запах одеколона Гаролда. Он стоял неподвижно, глядя на нее своими непроницаемыми темно-синими глазами.
— Красивый цвет.
— Розы? Или моего платья? — спросила Агнес кокетливо, удивляясь, насколько естественно звучал ее голос.
— И того и другого, конечно, сказал Гаролд. — Ты очень красивая.
Стоя перед алтарем рядом с ним, Агнес краем глаза видела розу. Но когда клялась любить и заботиться о Гаролде, ее голос слегка дрожал, как дрожали и пальцы, когда Агнес надевала ему на палец кольцо — простое, золотое. Внутри шла надпись: «Мой третий дар тебе».
Теперь она жалела, что велела сделать гравировку.
— Объявляю вас мужем и женой, — сказал тот же самый священник, что венчал Терезу и Марка, и улыбнулся Гаролду. — Можете поцеловать невесту.
У Агнес перехватило дыхание, когда Гаролд наклонился к ней. Его губы были твердые и теплые, она вздрогнула от их прикосновения. Затем почти сразу же он снова выпрямился.
Тереза и Марк поцеловали ее. Тереза поцеловала Гаролда, Марк крепко обнял сына. Тетя Флоренс самодовольно заявила, что предсказывала этот союз:
— Я знала еще на свадьбе Марка, что ты встретил ровню себе, Гаролд. Тебе нужна женщина, которая сможет указать тебе твое место.
— Жаль, что не было органа, — заметил дядя Саймон.
Немного оживившись, Агнес взглянула на Гаролда. Дело сделано, подумала она. Я жена Гаролда. На всю оставшуюся жизнь…
Она пыталась веселиться: говорила слишком много и быстро, смеялась и ела. И в то же время пыталась понять, что же она наделала, выйдя замуж за Гаролда. Попала в роскошную, отлично обставленную ловушку? Или — совершенно случайно — открыла двери, ведущие к пониманию и любви?
Если бы только она и Гаролд полюбили друг друга… На долю секунды ей представилось подобное счастье, и она потеряла нить разговора.
— Агнес, — спросил Гаролд, — о чем ты думаешь?
Думаю, что была бы самым счастливым человеком на свете… Она покраснела и выговорила:
— П-прости, я прослушала.
Гаролд, любящий ее? Господи, где ее здравый смысл?
Агнес попыталась вникнуть в суть разговору. Затем, слишком скоро, настала пора уезжать. Марк и Тереза проводили их в аэропорт. Около стойки таможни Тереза пролила совершенно искренние слезы, а Марк грубовато произнес:
— Я рад, что ты вышла замуж за моего сына, Агнес… Будь счастлива.
Затем Гаролд и Агнес прошли дальше. Только они двое. И больше никого.
Ей в голову не пришло ни одного подходящего слова, а Гаролд все молчал, пока они шли к самолету его компании. Они поднялись на борт, соответствующим образом ответили на поздравления членов экипажа. Затем самолет покатился по бетонной полосе, дождался разрешения и взлетел.
И только тут Гаролд сказал:
— Если не возражаешь, я поработаю. Надо разобраться с кое-какими документами.
— Конечно, — ответила Агнес, откинулась на сиденье и закрыла глаза.
Она проснулась примерно за полчаса до приземления и отправилась в роскошную туалетную комнату поправить макияж. Когда вернулась, Гаролд был по-прежнему поглощен бумагами, иногда писал что-то и не обращал на нее никакого внимания. Он что, планирует проработать все четыре дня, подумала Агнес с ужасом и выглянула в иллюминатор. Солнце опускалось в сияющее великолепие хрустального моря. Цвета напоминали розу, все еще приколотую к лацкану Гаролда.
Я просто перенервничала, подумала Агнес, заметив окруженные белоснежной пеной прибоя острова, куда они летели. Затем они пересели в принадлежавший компании вертолет, который доставил их на островок, принадлежавший Гаролду.
Их уже ожидала машина. Через несколько минут она остановилась около бунгало, отделенного от курортного комплекса пальмовой рощей, высокими воротами и каменными стенами, увитыми вечнозелеными растениями. Вместе с водителем, заносившим их вещи, Агнес поспешно вошла внутрь. Ей не хотелось, чтобы Гаролд перенес ее через порог, как будто их брак был настоящим. Она не смогла бы вынести это.
Прохладный, выложенный светлыми плитами пол, нежно-зеленого цвета стены, мебель из тика и бамбука.
— Чувствуй себя как дома, Агнес, — сказал ей Гаролд. — Мне надо сделать пару звонков, а потом почему бы нам не поесть на веранде? Марта сказала, что оставит нам что-нибудь в холодильнике.
Мысли Гаролда витали где-то далеко. А совсем не вокруг нее. Чувствуя, что словно истекает кровью, Агнес ответила без малейшего следа сарказма:
— Как скажешь.
Гаролд бросил на нее острый взгляд.
— Я должен разобраться с делами, — сказал он довольно резко, — и отложить это нельзя. Но я не задержусь надолго.
— Прекрасно, раз твои приоритеты таковы.
Она вовсе не собиралась говорить этого. Гаролд нахмурился:
— На что ты намекаешь, Агнес?
— Лучше иди звонить. Не хотелось бы, чтобы наша первая ссора вставала на пути «Эванс инкорпорэйтед».
— «Эванс инкорпорэйтед» платит за все, что вокруг тебя… Или ты забыла?
— Ты не купишь меня, Гаролд!
— Хочется скандала? С удовольствием — но только после того, как позвоню. Это важно.
А я не важна.
— Отлично! — воскликнула Агнес и скинула с ног белые туфли без каблуков. — Босая, беременная и на кухне, вот где мое место. Здесь ты придерживаешься традиций.
— Пожалуй, теперь самое время объяснить тебе одну вещь, — сказал Гаролд веско. — Одно из моих неизменных правил — это никогда не позволять женщине вставать между мной и бизнесом. Никто — абсолютно никто — не может делать это. Понятно?
— Вполне! — бросила Агнес и выбежала из комнаты в одних чулках. Гаролд не последовал за ней.
В холодильнике хватило бы еды на дюжину медовых месяцев, а Агнес совершенно не хотелось есть, и она прошлась по дому. В ванной обнаружила джакузи и кипу мягких полотенец; спальня была больше ее гостиной, и кровать не уступала размерами комнате.
Агнес заглянула в столовую, которая выходила на веранду, ведущую в огороженный стеной сад.
Она слышала, как Гаролд разговаривал с кем-то по телефону. Казалось, он за тысячу миль отсюда. Конечно, ему не хотелось быть здесь, с ней. Гнев испарился, Агнес чувствовала только боль. Она вышла наружу, оставив двери открытыми. В небе сияли звезды, далекие и безразличные, как Гаролд. В воздухе был разлит сладкий аромат цветов и соленый — океана. В ночной тишине было хорошо слышно, как волны плещутся о берег.
