Спуск превратился для Кентона в сущий кошмар. Склон холма был сплошь изрыт глубокими ямами и впадинами, и он то и дело оступался и падал, вставал, скользил вниз, натыкался на деревья. Местами спуск был настолько крут, что приходилось ползти на четвереньках; зацепившись за острую ветку, он порвал брюки. Лицо и руки были исцарапаны, и еще он, кажется, вывихнул запястье. Абсолютная тьма лишь усиливала ощущение страха и полной беспомощности. И ко времени, когда Кентон добрался до дороги, он пребывал в полном изнеможении.
Залесхофф, чья одежда тоже изрядно пострадала от этого спуска, подхватил Кентона под руку и повлек за собой по дороге.
Кентону показалось, что шли они несколько часов. Но вот наконец Залесхофф замедлил шаг, и Кентон, с трудом разлепив веки, увидел впереди очертания большой легковой машины с поднятым капотом и погашенными фарами. Возле дверцы со стороны водителя стояла девушка.
Увидев их, она двинулась навстречу.
— Кто это, Андреас? — прозвучал знакомый голосок.
И тут Кентон истерически расхохотался.
— Андреас, — пробормотал он. — Нет нужды представлять меня! Мы с вами уже встречались.
Он высвободил руку, сделал шаг вперед и остановился. Колени подгибались, в ушах стоял какой-то странный шум. А затем, впервые в жизни, Кентон потерял сознание.
10
Залесхофф говорит
Кентон почувствовал приятную теплоту в желудке и еще вкус жидкости во рту, напоминающей смесь скипидара и оливкового масла.
Мужской голос произнес что-то по-русски, Кентон не понял, что именно, затем почувствовал, что к зубам прижимается край стакана или чашки. В следующую секунду он захлебнулся, закашлялся и открыл глаза.
Он лежал на диване с красной бархатной обивкой, в помещении, напоминавшем лавку подержанной мебели. Над ним склонился пожилой мужчина с ввалившимися щеками. Его запавшие глаза сверкали живым блеском. В руках он держал бутылку с бледно-зеленой этикеткой и маленький мерный стаканчик, наполненный бесцветной жидкостью. Только сейчас Кентон понял, почему по желудку разливается тепло, понял, отчего во рту появился такой странный привкус. Его отпаивали водкой.
За столом сидел и мрачно смотрел на него мужчина, которого он знал под именем Андреас.
— Ну как, вам лучше? — спросил Залесхофф.
Кентон ответил неуверенным кивком и приподнял голову, чтобы вытереть капли водки с подбородка. Рука была в пятнах йода. Мужчина с водкой протянул ему бутылку. Кентон отрицательно помотал головой, потом вопросительно уставился на Залесхоффа и хотел что-то сказать. Но русский его опередил.
— Вы в доме на Кёльнерштрассе, в Линце, — сказал он. — Мы с сестрой привезли вас сюда. Она считает, что вы голодны, и пошла купить еды.
— Очень мило с ее стороны, — произнес Кентон. — Я, наверное, доставляю вам уйму хлопот.
— Да уж, — пробормотал Залесхофф, — хлопот полный рот, но дело тут не в этом, мистер Кентон. Знакомьтесь — Рашенко, хозяин этого дома! Он приютил нас и рад оказать любую услугу. Но благодарить его не обязательно, — добавил он, видя, как журналист обернулся и посмотрел на Рашенко. — По-английски все равно не понимает, к тому же он нем, бедняга.
Кентон пробормотал слова благодарности по-немецки. Рашенко улыбнулся и радостно закивал. Журналист по-прежнему ощущал некоторую неловкость. И обернулся к Залесхоффу.
— Не хотелось бы показаться надоедливым, — начал он, — но не могли бы вы ответить на несколько вопросов? Ну, к примеру, может, скажете, кто вы такой и почему я оказался здесь? И еще хотелось бы знать, откуда вам известно мое имя, почему вы спасли меня из того страшного дома? Ну, и уж не сочтите за нескромность с моей стороны, но очень хотелось бы знать, имеете ли вы какое-то отношение к смерти человека по фамилии Захс, он же Борованский. Мне кажется, я знаю, с какой целью вы обыскивали его номер, но более полная информация тут не помешала бы. Любопытно также было бы узнать, что это за тип, представившийся полковником Робинсоном. И почему сами вы назвали его Саридзой? Меня также смущает еще целый ряд вещей, но с этим можно и повременить. И да, кстати, который теперь час?
— Начало первого ночи, — ответил Залесхофф. И поджал губы. — Что же касается всех остальных ваших вопросов, мистер Кентон, есть предложение немного подождать с ответами. Отдохнуть, подкрепиться, а уж потом пускаться в объяснения. Тамара скоро придет. И они с Рашенко приготовят нам чего-нибудь поесть. А мы с вами выпьем еще немного водочки. — Он стукнул по столу, как аукционист во время торгов. — Ну, что скажете? Как вам такой план?
Кентон улыбнулся.
— А вы мне нравитесь, Андреас, — сказал он. — Вам прекрасно известно, что у меня есть нечто вас интересующее, вы с плохо скрываемым удивлением выслушали мои слова о том, что я видел, как вы обыскивали номер Захса. И тем не менее предлагаете поесть и выпить, прежде чем поговорить по душам! Господи, да я даже еще не успел поблагодарить вас за спасение!
Залесхофф мрачно покачал головой.
— Вы неверно истолковали мои мотивы, мистер Кентон. А ну-ка попробуйте встать!
Кентон повиновался. Встал, но голова у него закружилась, к горлу подступила тошнота. И он снова опустился на диван.
— Ну вот, сами видите, мистер Кентон, вести серьезные разговоры пока что рановато, пустая трата времени! Рашенко некогда был врачом. И он сообщил, что вы находитесь в состоянии полного нервного и физического истощения. Даже, я бы сказал, шока — сказывается сотрясение мозга и долгое голодание. А то легкое возбуждение, в котором вы в данный момент пребываете, вызвано водкой. Так что советую выпить еще.
Рашенко возился у плиты. Залесхофф потянулся к бутылке, налил две полные большие рюмки и протянул одну Кентону.
— Водку надо пить умеючи, — заметил он. — Одним махом, а не полоскать ею рот. Сейчас покажу. Ваше здоровье!
Он поднес рюмку к губам, откинул голову и проглотил жгучую жидкость. А потом поставил пустую рюмку на стол.
Кентон последовал его примеру и почувствовал, как по телу разливается приятное тепло.
— И все равно, — упрямо заметил он, — мне очень хотелось бы знать, кто вы…
Слова его прервал стук в дверь. Залесхофф развернулся в кресле, и Кентон увидел у него в руке большой синий револьвер. Рашенко вопросительно уставился на Залесхоффа. Тот кивнул, и немой пошел открывать. В комнату вошла Тамара с объемистой продуктовой сумкой.
— Знакомьтесь, мистер Кентон, — Залесхофф весело взмахнул рукой с револьвером, — это моя сестра Тамара. Тамара, это мистер Кентон!
Девушка сухо кивнула журналисту.
— Прошу тебя, Андреас, — сказала она, — не надо размахивать своей пушкой. Это опасно.
Брат не обратил на ее слова ни малейшего внимания и обернулся к Кентону.
— Ну, как она вам, друг мой?
