Литтел не знал, что это постельный треп Джека погубил Роланда Кирпаски. Тот федерал, что следил за постом прослушки, должно быть, присылал ему копии кассет — но Литтел так ни о чем и не догадался.
В фургон забрался Фредди. Он поправил какой-то механизм в самописце и начал ныть:
— Тот федерал только что шнырял поблизости — все к фургону присматривался. Я ж тут все время торчу, блин, и ему ничего не стоит притащить сюда гребаный счетчик Гейгера и просчитать, что я занимаюсь тем же, что и он. И я, блин, не могу припарковать гребаный фургон в квартале отсюда, потому что сигнал, блин, теряется. Мне дом бы нужен, блин, чтобы оттуда за всем этим следить — там бы я смог установить реально мощное оборудование и спокойно прослушивать дом этой бабы, Шофтел. Но этот, блин, федерал занял последний сдающийся в аренду дом во всей, блядь, округе, и две гребаные сотни, которые вы с Джимми мне платите, не стоят такого риска.
Пит схватил из чашки кубик льда и раздавил его:
— Ты закончил?
— Нет. Еще, блин, у меня уже волдырь на заднице оттого, что я сплю на полу.
Пит защелкал суставами пальцев:
— Заканчивай.
— Мне нужны хорошие деньги. За риск хотя бы, блин, и чтоб прикупить более продвинутую аппаратуру. Найди мне хорошие деньги — и я в долгу не останусь.
— Я поговорю с мистером Хьюзом, и мы посмотрим, что можно сделать.
Говард Хьюз получал наркоту от ниггера-трансвестита по прозвищу Персик. На сей раз Пит не обнаружил его дома. Трансвестит, живший по соседству, сообщил, что Персик загремел по обвинению в содомии.
Пит пошел другим путем.
Заехав в ближайший супермаркет, он купил пачку рисовых хлопьев и приколол прилагавшийся к пачке игрушечный полицейский жетон к карману рубашки. Потом позвонил Карен Хилтшер в справочный стол шерифского участка и узнал кое-какую информацию: повар в «драйв-ин» Скривнера торгует «колесами» и на него можно надавить. Она описала его: белый парень, тощий, шрамы от угревой сыпи и татуировки с нацистской символикой.
Пит поехал к Скривнеру. Дверь кухни была открыта. Тот тип стоял возле фритюрницы и опускал туда картофелины.
Тип увидел его.
И сказал:
— Жетон — фальшивка.
После чего сразу покосился на морозильник — верный признак того, что «колеса» хранятся именно там.
Пит спросил:
— Каким образом ты хочешь это сделать?
Недоумок вытащил нож. Пит двинул ему по яйцам и опустил руку с ножом в кипящее масло фритюрницы. Всего на шесть секунд — чтобы отобрать таблетки, вовсе не обязательно устраивать кровопролитие.
Тощий закричал. Уличный шум поглотил его крик. Пит затолкал ему в рот сэндвич, чтобы не орал.
«Нычка» оказалась в морозильной камере, рядом с мороженым.
Управляющий отеля подарил мистеру Хьюзу рождественскую елку. С шариками и гирляндами — мальчишка-коридорный оставил ее у двери бунгало.
Пит занес ее в гостиную и включил гирлянду. Заблестели и замигали огни гирлянды.
Хьюз вырубил телевизор — показывали мультфильм «Уэбстер Уэбфут».
— В чем дело? И почему у тебя магнитофон?
Пит порылся в карманах и бросил под елку пузырьки с таблетками.
— Хо-хо, блин, хо. С Рождеством вас, на десять дней раньше. Кодеин и дилаудид, хо, хо.
Хьюз поежился на своих подушках.
— Ну… я рад. Но… ты ведь должен был искать стрингеров для «Строго секретно»?
Пит выдернул из розетки рождественскую гирлянду и включил магнитофон.
— Ты все еще ненавидишь сенатора Джона Ф. Кеннеди, босс?
— Еще как. Его папаша еще в 1927-м сорвал мне несколько сделок.
Пит стряхнул с рубашки несколько сосновых иголок:
— Полагаю, у нас есть кое-что, чтобы хорошенько пропесочить его в «Строго секретно», если, конечно, ты найдешь деньги на завершение операции.
— Я найду деньги, чтобы купить всю Северную Америку, и, если ты не прекратишь меня подначивать, посажу тебя на самый медленный корабль в мире и отправлю в Бельгийское Конго.
Пит нажал «пуск». Сенатор Джек и Дэрлин Шофтел скакали и стонали. Говард Хьюз впился в простыни — он был в состоянии экстаза.
Крещендо звуков любовных утех сменилось диминуэндо. Джек К. сказал: «Треклятая спина».
Дэрлин сказала: «Хорошо-о-о! Быстро и нежно — лучше и не надо».
Пит нажал «стоп». Говард Хьюз судорожно дергался и дрожал всем телом.
— Если действовать аккуратно, можно написать об этом статейку в «Строго секретно», босс. Но только нам придется в прямом смысле следить за каждым словом.
— Где… ты… это… взял?
— Эта женщина — проститутка. ФБР установило прослушку в ее квартире, а Фредди Турентайн ее продублировал. Иными словами, мы не можем напечатать такого, что заставит федералов насторожиться. То есть ничего из содержимого этой кассеты.
Хьюз поправил простыни:
— Да, я профинансирую твою «операцию». Пусть Гейл Хенди состряпает статейку — что-нибудь вроде «Похотливый сенатор обжимается с голливудской искательницей приключений». Следующий номер «Строго секретно» выходит послезавтра, так что если Гейл сегодня же напишет материал и до вечера занесет его в редакцию, то статья выйдет на его страницах. Пусть Гейл сегодня же и займется. Семейство Кеннеди, конечно же, проигнорирует статью, но серьезные газеты и электронные СМИ могут ею заинтересоваться и попросить у нас детали — и конечно же, мы им не откажем.
Большой Говард сиял, как мальчишка на Рождество. Пит снова включил в розетку елочную гирлянду.
Гейл нужно было как-то убедить. Пит устроился с ней на веранде своей «конуры» и ласково заговорил:
— Кеннеди — тот еще тип. Черт возьми, он назначал тебе встречи в свой медовый месяц. А две недели спустя бросил тебя, подарив на прощанье норковую шубу.
Гейл улыбнулась:
— Вообще-то он был очень мил. И ни разу не сказал: «Давай мы с тобой, хорошая моя, обстряпаем чей-нибудь развод».
— Ну, если у твоего старика сотня миллионов долларов, то тебе не надо заниматься подобными вещами.
Гейл вздохнула:
— Как всегда, ты победил. А знаешь, почему в последнее время я не надевала свою норку?
— Нет.
— Я подарила ее миссис Уолтер П. Киннард. Ты оттяпал приличный кусок от ее алиментов, так что я решила хоть немного поднять ей настроение.
Незаметно пролетели сутки.
Говард выложил тридцать штук. Пит забрал половину себе. Если статья в «Строго секретно» разоблачит аферу с «жучками», в финансовом отношении он ничего не потеряет.
