Совсем рядом протарахтел вертолёт — военные, больше некому. Какую-то особенную активность нынче миротворцы проявляют, странно, странно… Мы остановились, выжидая, но вертолёт так и не показался из-за деревьев, звук стал стихать…
— Ага, — сказал Костик.
Я двинул дальше и по пути продолжил лекцию.
— Иногда встречаются псевдопсы, эти темней, морды как у обезьян, что ли… даже не знаю, с чем сравнить. Они более массивные, и повадка у них другая — не кружат, а сразу бросаются, прыгают на грудь, сбивают с ног. Иногда держатся рядом со слепыми псами, бывает, псевдопёс возглавляет стаю, но это редко происходит. А вот чернобыльская собака — это уже серьезней случай. Эти твари телепаты, с ними хуже всего. Они умеют подчинить стаю слепых псов… умеют наводить иллюзию.
— Мне бы очень хотелось понаблюдать за чернобыльской собакой, — вздохнул Вандемейер, — и особенно если она ведёт стаю. Это могло бы существенно продвинуть мою работу.
И потом всякий раз, когда в отдалении слышались характерные завывания слепых псов, Дитрих тяжко вздыхал. Даже Костик обратил внимание:
— Та шо вы усэ зитхаетэ, профэсор? Я також постриляв бы залюбки, але ж мовчу.
— Я не профессор. Если вам так хочется обращаться ко мне официально, говорите «доктор Вандемейер».
— Не ображайтесь, — примирительно сказал Костик, — це в мене вже звычка, якщо вченый, то звемо «профэсор». Це як призвысько.
— Кличка, — на всякий случай перевел я. — Мы привыкли всех учёных называть профессорами, Вандемейер. И друг друга зовем не именами, а кличками. Вот я, к примеру, Слепой — потому что проблемы со зрением. А Костика зовут Тарасом, а фамилия Костиков. Или вот Гоша… ну, Карчалин, хозяин «Звезды», — его все зовут Карым. Так что не обижайтесь на «профессора», в Зоне всех учёных так величают.
Вандемейер снова вздохнул — наверное, мечтал о чернобыльской собаке. Мне тоже в детстве хотелось иметь собаку… но это было давно, пора и Дитриху повзрослеть.
Надо сказать, курс я держал несколько южней, чем направление на Свалку, и, пока мы шагали, поглядывал на ПДА. Как раз во время разговора о кличках тот сигнал, который я счел принадлежащим компьютеру Демьяна, покинул сталкерскую стоянку и двинулся к юго-востоку. Отлично! Я так и намеревался — перехватить обладателя этого ПДА юго-восточней Свалки.
Спутники обратили внимание на мой довольный вид.
— Що? Демьяна впизнав?
— Узнать я его не могу по-любому, — сдерживая гордость, объяснил я, — но некий сталкер держит путь именно туда, где Пустовар обещал короткий проход от Свалки к Тёмной долине. Вполне возможно… вполне… Сейчас мы уйдем с трассы, поэтому давайте-ка оставим разговоры. Дорога станет потрудней, я хочу перехватить Демьяна, или кто это окажется, прежде чем он углубится в опасный район. У нас-то антирада немного, если тыкаться наобум — надолго не хватит… да и не дело это — наобум соваться. Опять же и здоровью вред.
На всякий случай я стал отмечать в ПДА траекторию подозреваемого — если опоздаем, придется идти, повторяя его маршрут… хотя мне бы этого не хотелось. Мы ушли с асфальтовой трассы, теперь продвигались по грунтовкам, иногда я делал короткие переходы без дорог, но старался не рисковать. С такими подопечными любое может выйти, лучше не давать им возможности проявить богатую фантазию. Кстати, Костик снова стал искать «артэфакты» и несколько раз показывал мне всякий мусор.
Для меня этот поход обернулся большой морокой, приходилось то и дело поглядывать назад, как там наш евросоюзовский шпион и его персональный контрразведчик, ещё я отслеживал маршрут — мы немного запаздывали, к точке вероятного рандеву с Демьяном преследуемый должен был выйти получасом раньше нас. Я подумал: если это и впрямь Демьян, то он не мог не заметить, что его преследуют… заставил Дитриха отключить прибор, и свернул ещё круче к востоку. Демьян — если это был он — прибавил шагу… Речь шла уже не о том, чтобы устроить на его пути засаду, как я предполагал вначале — теперь бы вовсе не упустить…
Пришлось и нам пойти быстрей, Вандемейер вскоре начал выдыхаться, и Костик, не говоря ни слова, отобрал у Дитриха рюкзак… Всё зря — преследуемый успел углубиться в опасный район прежде нас.
Теперь мы шагали между холмов, счётчики Гейгера то и дело подавали голос, реагируя на растущую радиоактивность, приходилось лавировать, огибая наиболее заражённые участки, эти манёвры тоже сдерживали наше продвижение.
Я сказал, что мы отстаем, а места здесь мне плохо знакомы — мол, глядите в оба. Напрасное предупреждение, исключительно для очистки совести — и тут чужой сигнал исчез с ПДА. Нас с преследуемым разделяло меньше километра. Что ж, логично… если это Демьян, то вполне логично, что он устроит засаду. Груз он тащит тяжёлый, вчера спал мало, теперь вымотался и не может выдерживать темп. И, разумеется, ему охота поглядеть, кто топает по его следам… На его ПДА отображался только один сигнал — мой, значит, он не боится. Засел теперь в удобном местечке, отключил компьютер и ждёт…
Что ж, в таком случае охота вступает в завершающую стадию.
— То й що ж робытымемо? — поинтересовался Костик.
— Так это ты у нас военный эксперт, ты и скажи что?
— Якщо б не в ций Зони, то вам бы сказав туточки зачекаты, а я б його сам, Демьяна того прихопыв… так Зона же! Потрапыш тут у якусь халепу, у аномалию… Ни, я рызыкуваты не хочу, зайве це.
— Логично. Хорошо, что ты это понимаешь, насчет аномалий. Значит, так, излагаю свои соображения. Если это Демьян, он сейчас отключил свой ПДА, сместился в сторонку, нашёл позицию, с которой простреливается точка, где он вырубил прибор. Ну и ждёт нас.
Железобетонные рассуждения. Я высказал само собой разумеющиеся вещи. Дальше к востоку, там, где потерялся сигнал чужого ПДА, начинались холмы. Бугры голые, заросшие серым бурьяном. Не знаю, что под холмами зарыто, но фон там повышенный, проверено. Долинки между ними почти совсем «чистые», счетчик едва потрескивает, долины заросли лесом — совершенно обычным хвойным лесом. Значит, Демьян — если это, конечно, он — сидит невысоко на склоне, там, где ещё не очень опасный радиоактивный фон и где есть деревья, чтобы укрыться. Но возможны варианты. В любом случае он наверняка ждёт, что тот, кто движется по следу, непременно выйдет на место, где исчез сигнал ПДА беглеца.
Костик потребовал бинокль и минут десять внимательно изучал лощину перед нами. Потом сказал:
— Гадаю, можно йты. Демьян дали чекае. Ну що, теперь я перший?
— Ещё чего. Иди за мной и страхуй. Если со мной что-то произойдет, выходите по моему ПДА, наш маршрут там отмечен. И подайте сигнал о помощи. Не спорь, Костик, здесь я лучше знаю.
«Если что-то произойдёт» — это на случай, если я не смогу вести. Потом я обернулся к Дитриху:
— Вандемейер, вы замыкающий, от вас требуется только одно: запоминайте дорогу, запоминайте визуально, ПДА не включать.
Учёный кивнул.
