— Руперт на самом деле сейчас живет у вас? — спросила она, когда они спускались по лестнице.
— Да, разумеется, — заверил ее Джеймс. — Думаю, мы с тобой сможем подрессировать его и хоть чему-нибудь научить. Что ты на это скажешь?
— Да, конечно, — торопливо согласилась девочка.
Когда Трейси, закрыв дверь, обернулась, она увидела, что Люси уже держит Джеймса за руку и смотрит на него с выражением, близким к обожанию.
Трейси охватило беспокойство. События развивались так быстро и так непредсказуемо. У нее не было опыта в подобных вещах, знаний, с помощью которых можно было бы правильно оценить ситуацию. Инстинкт подсказывал, что нужно вести себя осторожно. Однако стоило Джеймсу улыбнуться ей, как все мысли об осторожности мгновенно улетучились…
— Нет, мама. Садись впереди, рядом с дядей Джеймсом, — решительно распорядилась Люси, когда он тщательно застегнул на ней ремень безопасности.
Трейси в смущении стояла возле задней дверцы, пока он не сказал:
— Действительно, Трейси, садись возле меня. Пожалуйста.
Она с готовностью подчинилась, но возилась с ремнем безопасности до тех пор, пока он не взял его у нее и не вставил защелку на место. С губ Джеймса не сходила улыбка. Хотя он ни разу не коснулся ее, Трейси прекрасно понимала, как ему хочется это сделать.
Дыхание Трейси стало неровным, она почувствовала, как отвердели под свитером ее соски, и покраснела от смущения. В чем дело, почему она, не имея почти никакого сексуального опыта, реагирует подобным образом на одно только присутствие рядом этого мужчины?.. Оставалось только надеяться, что ее мысли и чувства известны только ей самой. Однако Джеймс, тронув машину с места, тихо заметил:
— Знаешь, со мной творится то же самое. Ведь это миф, что большинство мужчин не могут удовлетвориться одной единственной женщиной, любить ее до такой степени, чтобы одной мысли о ней было достаточно для возбуждения желания… особенно, когда они достигают моего возраста. Не смотри на меня так! — неожиданно грубо приказал Джеймс, когда она, собираясь возразить, повернулась к нему с широко раскрытыми глазами. — Не надо, — повторил он мягче. — Иначе я буду не состоянии держать себя в руках.
Почему ее тело реагирует так, будто это было обещанием неземного блаженства, а не угрозой?
Пытаясь скрыть обуревающие ее чувства, она обернулась назад, чтобы посмотреть, как там Люси, прекрасно осознавая, как алеют от возбуждения ее щеки, как хрипло звучит голос.
Может быть, дело в том, что она не изведала страсти раньше и даже не догадывалась, что та существует. Трейси никогда не верила в то, что можно желать мужчину так сильно, быть настолько переполненной чувствами, пугаться и одновременно радоваться этому, разрываться между радостью и страхом, понимая, насколько круто, бесповоротно может измениться ее жизнь. Но обратного пути не было, стереть из памяти все случившееся и вернуться в прежнее дремотное состояние не представлялось возможным. Даже если Трейси никогда больше не увидит Джеймса, ей не избавиться от воспоминаний о нем, о пережитых чувствах, об исполненных желаниях. Нет, никогда ей не забыть об этих ощущениях, и тело ее, и душа всегда будут хранить память о нем…
Трейси почувствовала, что машина замедляет скорость, и, повернув голову к окну, осмотрелась. Они проезжали через небольшие ворота с двумя привратницкими по бокам, построенными в виде голубятен.
— Отсюда и название дома, — заметил он с кривой улыбкой, заметив ее интерес. — Хотя первоначально их тут не было. Здание построено в семнадцатом веке, а ворота — в середине девятнадцатого, когда первый Уоррен купил имение и обосновался здесь. Говорят, он построил их, потому что так захотелось его невесте. Теперь я этому не очень удивляюсь. Очевидно, я не первый из нашего рода, глубоко и безнадежно влюбившийся.
Люси, бурно выражающая восторг по поводу всего, что видела вокруг, не обращала на взрослых никакого внимания. Лужайки по обе стороны длинной, посыпанной гравием дороги, были усыпаны опавшими листьями с деревьев, обрамляющих пешеходные дорожки. Многие из деревьев редких пород, отметила Трейси, стараясь не поддаваться очарованию этого места.
У нее чуть было не вырвался вздох облегчения, когда, сделав последний поворот, «ягуар» затормозил у входа. Оказавшись прямо перед домом, Трейси поняла, что это вовсе не помпезный особняк, который она так боялась увидеть, а живописное, увитое диким виноградом трехэтажное здание из красно-коричневого кирпича.
Джеймс сидел молча, давая своим пассажирам возможность осмотреться, но Люси нетерпеливо воскликнула:
— А где Руперт? Могу я поиграть с ним на улице, дядя Джеймс?
— После того как выпьем по чашке чаю, мы пойдем осматривать окрестности, — пообещал ей Джеймс, а потом, повернувшись к Трейси, сказал спокойно и просто: — Добро пожаловать. Надеюсь, очень скоро этот дом станет твоим, Трейси, любовь моя.
9
Глаза Трейси застлали слезы. Наклонив голову, чтобы упавшие на лицо волосы скрыли выражение ее лица, она потянулась к замку ремня безопасности.
Ее домом?! Большего контраста с прежней городской квартирой не могло и быть. Однако, войдя вместе с Джеймсом в великолепный, с паркетным полом холл, Трейси не почувствовала ни подавленности, ни страха. Ощущение было такое, будто дом приветствует ее.
Негромкое потрескивание деревянных паркетин, запах воска от полированных панелей стен и горящих в камине яблоневых поленьев — все казалось каким-то знакомым и греющим душу. Создавалось впечатление, что сам дом бормочет в ее адрес что-то одобрительное, признает в ней свою хозяйку.
На столике из светлого дуба рядом с огромной вазой осенних цветов стояла фотография в серебряной рамке. Машинально взглянув на нее, Трейси затаила дыхание, узнав в стоящем между пожилыми мужчиной и женщиной совсем молодого Джеймса. Девушка рядом с ним, несомненно, была Клариссой.
Как будто угадав, о чем она думает, Джеймс подошел к столику и взял фотографию в руки.
— Мой отец и мать Клариссы вскоре после их свадьбы. Ему было очень одиноко после смерти моей матери, но Харриет удалось сделать его счастливым…
Он хотел сказать что-то еще, но замолчал — за какой-то из дверей послышался лай, сопровождаемый повизгиваниями. Кто-то открыл ее с той стороны, и появившийся Руперт приветствовал их возбужденным лаем и прыжками. Вошедшая вслед за собакой полная, слегка задыхающаяся женщина пожаловалась:
— Извините, мистер, Уоррен, но с ним невозможно справиться.
— Не волнуйтесь насчет этого, Джейн. Раз уж вы здесь, позвольте представить вам мисс Картер и ее дочь Люси.
Выдвинув Трейси вперед и встав позади, он, пока она здоровалась с домоправительницей, жестом собственника положил ей руки на плечи. Представляя ее, Джеймс Уоррен более чем ясно продемонстрировал их отношения, но, если Джейн и была удивлена или недовольна, то ничем этого не показала. Тепло улыбнувшись Трейси, она повернулась к Люси и шутливо воскликнула:
