— Ты любил ее? — спрашивает Крейг.
Я снова смеюсь и расплескиваю пиво по столу, это неловко и к тому же убыточно. Что за чертовски глупый вопрос?
— Любовь? Любовь? — скептически переспрашиваю я. — Никогда не думал об этом.
Глава 17 ЛЮСИ
Вторник, 26 сентября 2006 года
Я звоню Конни в надежде встретиться с ней и пообедать. Когда у нас не было детей, мы с Конни регулярно ужинали вместе. Для нас было делом чести посетить те рестораны, о которых давалась информация в газете «Ивнинг стандард», прежде чем высохнут чернила написанной статьи. Мы часто позволяли себе удовольствие насладиться шампанским, устрицами, гусиной печенкой или трюфелями. В те дни у нас было много времени и денег. Теперь Конни чаще извиняется и объясняет, почему не может отправиться со мной выставлять мнимое богатство напоказ. Она стала зарабатывать значительно меньше, чем прежде, к тому же Льюк часто работает допоздна, а ей, похоже, трудно найти падежную няню. Я стала называть про себя Конни «маленькая мисс Прокол» и записывать ее имя в ежедневнике карандашом, поскольку процентов на восемьдесят нам не удастся встретиться. На этот раз она изумила меня, немедленно согласившись пообедать со мной.
Может, она почувствовала настоятельную необходимость, прозвучавшую в моем голосе?
Мы встречаемся в чрезвычайно модном индийском ресторане в новом стиле в Уэстбурн-Гроув. Еда просто поразительная, а декор из бирюзы и серебра хорошо сочетается с моим цветом волос. Это только наполовину шутка, даже во времена кризиса не следует позволять стандартам снижаться.
Конни обнимает меня и смачно целует в щеку. Обычно я стараюсь высвободиться и позволяю ей посылать только воздушные поцелуи, но сегодня мне приятна ее теплота.
— Ну, как Нью-Йорк? — с широкой улыбкой спрашивает она.
— Очень утомительно, — механически отвечаю я. — С ног сбилась от усталости. Клиент оказался очень требовательным. Он не оставлял меня в покое. — То же самое я заявила и Питеру. А затем ставлю на стол маленькую коричневую сумочку, которую купила в «Блумингсдейле». — Я купила тебе подарок.
Конни запускает руку в пакет и с довольным видом находит там набор косметики от «Мас». В течение нескольких минут она изливает поток благодарностей, затем недоверчиво спрашивает:
— Если ты была так занята, как нашла время, чтобы походить по магазинам?
Подзываю официанта и выбираю вино, прежде чем ответить на ее вопрос.
— Я соврала. Это было сплошное удовольствие. Мы почти ничего не делали, — под влиянием порыва признаюсь я. — Прилетели мы в четверг днем и отправились в «Лаундж», где засиделись допоздна. Давненько я не бывала в подобных первоклассных барах. На следующий день у нас состоялась деловая встреча с клиентом за завтраком, и к 10.30 утра он уже подписал контракт.
— «Мы»?
— С Миком Харрисоном, он тоже там был. Разве я не упоминала об этом?
— Нет. — Конни делает глоток воды, изучая меню, затем задает вопрос: — А почему ты осталась на уик-энд? Как же твоя семья?
Я воздерживаюсь от того, чтобы открыто рассмеяться.
— Питер и Ориол всегда прекрасно проводят время без меня. К тому же должны были прийти близнецы, а я всегда ощущаю себя лишней в их присутствии.
Мы делаем заказ, и нам подают вино. Я почти слышу, как в мозгу Конни прокручиваются винтики. Хорошо. Я рада этому. Мне даже хочется, чтобы она бросила вызов и подвергла меня перекрестному допросу. Мне необходима дисциплина. Я ничуть не огорчена.
Конни задумчиво потягивает вино, затем спрашивает:
— У вас с Питером сейчас все в порядке?
— Нет. Не вполне.
Так уж сложилось, что я не принадлежу к типу женщин, склонных пускаться в откровения. Подобная роскошь не для любовниц, особенно в моем случае, когда я спала с мужем подруги Конни. Но теперь я жена и имею все права жаловаться, роптать и истощать терпение подруги. Может, мне следовало бы поговорить с Питером. Я поговорила бы, но не могу. Или он не стал бы. Или не смог бы. Как бы то ни было…
Я начала несколько туманно:
— Это оказалось совсем не так, как я думала.
— Что не так?
— Замужество.
Конни открывает рот от изумления. Я бросаю на нее предостерегающий взгляд. Боже милостивый, похоже, я не первая, кто пришел к подобному выводу. Она закрывает рот, а я продолжаю:
— Замужество заставляет меня ощущать себя такой… — Мне хотелось сказать «старой», но я не могла выдавить это слово и попыталась подойти с другого конца: — Жизнь замужней женщины такая… — Мне не хотелось говорить «скучная», Питер совершенно нескучный. Обычно я красноречива, но сейчас мне приходилось довольствоваться неточным объяснением. — Я просто не ожидала, что жить с мужчиной настолько несексуально. — Усмехнувшись, я попыталась пошутить: — Бесконечная стирка носков.
— Тебе же не приходится стирать. У вас стирает Ева.
— Мне приходится следить, чтобы осуществлялся цикл, не так ли? Цикл за циклом: приготовление еды, уборка и расчеты.
Чувствую, что мне не удалось убедить Конни. У меня такой штат служащих, что его вполне можно сравнить с королевским. У меня есть Ева, уборщица, садовник, не говоря уже о подсобном рабочем и о даме, специализирующейся на чистке серебра. Я поняла, что недостаточно ясно выражаю свою мысль.
— У нас произошел… инцидент. — Я избегаю слова «скандал». Оно кажется мне вульгарным и излишне эмоциональным. — Я замужем за Питером уже пять с половиной лет, дольше, чем Роуз, и все же я вечно на втором плане.
— Но они были вместе в течение шести лет, прежде чем поженились, Люси.
Я бросаю злобный взгляд на Конни, но не удостаиваю ее замечание прямым комментарием.
— Я была так взволнована, когда обнаружила, что наш брак продолжается дольше, чем ее. Для меня этот день можно было приравнять к национальному празднику! Но когда я упомянула об этом Питеру, он практически обвинил меня в незрелости и заявил, будто жизнь и любовь не соревнование. Чепуха! Все в мире — соревнование, особенно жизнь и, безусловно, любовь.
Я вдруг обнаруживаю, что, несмотря на охвативший меня словесный понос, все еще очень дозированно сообщаю правду. Я не рассказала Конни о том, как в бешенстве убежала из ресторана. Теперь я рассматриваю этот эпизод как опрометчивый. Я замолкаю и смотрю на Конни. Она исполнена беспокойства и сочувствия. Совершенно спонтанно и необъяснимо я испытываю порыв выбить ее печальные маленькие глазенки. Я не хочу ее сочувствия. Мне не нужно ничье сочувствие. Так чего же я хочу?
— Когда я уезжала в Нью-Йорк, мы с Питером почти не разговаривали, так что…
— А у этого парня, Мика, язык хорошо подвешен.
Я слегка морщюсь на выбранное ею грубоватое выражение, но должна признать его меткость. Мик весьма разговорчивый, забавный и любит делать сдержанные комплименты.
