— Почти. Отец скоро вернется из Шотландии, к тому времени я планирую закончить всю подготовку.
— Я покрою лаком Силвиса завтра…
— Нет, — спокойно возразил Клемент. — В понедельник, когда будут Лэм и Боб.
— Я сама могу достать портрет из кладовой и отнести его в мастерскую, — резко бросила Роберта.
— Уверен в этом. Но я не хочу, чтобы ты работала в выходной. — И Клемент коснулся ее руки. — Прошу тебя, Роберта, отдохни завтра.
Как можно отказать, когда на тебя смотрят эти черные глаза?
— Что ж, будь по-твоему. — Она улыбнулась Клементу и снова взялась за еду. — Да, кстати, а под каким названием ты собираешься выставить портрет?
Клемент задумчиво жевал пирог.
— Не знаю, право. Портрет ведь не числится ни в одном каталоге, если не считать гроссбуха мисс Риордан.
— А там он упомянут как двойной портрет Мэган и Мораг. — Роберта опять улыбнулась. — Как-то занудно звучит.
— «Сестры Риордан»? — предложил Клемент.
Роберта покачала головой.
— Может, «Отражение в зеркале»?
— О! «Неверный возлюбленный»?
— Тоже не очень. Насколько же проще бывает с названиями, когда картина изображает пейзаж или жанровую сценку… — Молодая женщина замолчала и прикусила губу. — Извини, мне не следовало вести себя так по-собственнически. Это ведь не моя картина.
— Нет, мне очень нравится твое отношение, — уверил ее Клемент. — Ведь это ты вернула портрет к жизни. — Он скривился и прибавил: — И как это ты согласилась? Должно быть, Дик нашел весьма веские доводы.
— Доводы… — Роберта хмыкнула. — Он отдавал распоряжения.
Клемент нахмурился.
— Так вот почему ты сегодня здесь. Потому что Дик велел тебе быть со мной ласковой?
Она поглядела в темные глаза собеседника и решила сказать правду.
— Нет.
— Тогда почему же?
Роберта перевела дух.
— Я здесь потому, что мне так хочется.
— Хочется быть со мной?
Она кивнула.
— Хорошо. — Клемент взял руку Роберты в свои. — Поскольку в тот вечер я не сказал ничего, кроме правды, милая.
— Ты меня тогда совершенно ошеломил… — пробормотала Роберта, чувствуя, что вот-вот растает от одного-единственного слова «милая».
Губы Клемента снова скривились.
— Да уж, наверное.
— Прости меня за то, что я была с тобой так… так…
— Жестока?
Тонкие женские пальцы стиснули его пальцы.
— Я не хотела.
Клемент поднес ее руку к губам.
— Так веди себя ласково со мной.
— Как это?
— Скажи, что ты ко мне чувствуешь.
9
Роберта, не говоря ни слова, так долго смотрела на Клемента, что тот, грустно улыбнувшись, выпустил наконец ее руку.
— Ладно, забудь.
Она мгновенно скорчила рожицу и стала загибать пальцы.
— Мне нравится твое общество.
— Чудесное начало.
— У нас много общего.
— Истинная правда.
— Я скучаю по тебе, когда тебя нет рядом.
— Прогресс!
— И я нахожу, что ты физически весьма привлекателен.
Клемент нагнулся к Роберте, глаза его горели.
— Что, мисс Бринсли, ваше сердце стучит чаще, когда я рядом?
— Ну, это уж излишне аналитический подход, — засмеялась она. — Но раз уж ты спросил — то да.
— В таком случае больше всего на свете мне хочется сдернуть тебя с этого кресла и заняться с тобой любовью — прямо здесь и сейчас, — произнес Клемент странно легкомысленным тоном, на удивление не вязавшимся с огнем в глазах. — Но… придется отложить это удовольствие до другого раза.
— Подумай только, как был бы шокирован мистер Блессед, — насмешливо прибавила Роберта. Впрочем, голос у нее чуть-чуть дрожал.
Клемент поднялся, увлекая ее за собой.
— Вперед! Я покажу тебе мои владения, а потом отправимся в город.
— Ты хочешь, чтобы я провела с тобой весь день? — спросила Роберта.
— Ну конечно.
— Тогда я сготовлю тебе обед… Если пожелаешь.
— Еще бы! Но не сегодня вечером, — твердо произнес Клемент. — Сегодня мы будем отдыхать и расслабляться.
— Как именно?
— Увидишь.
— Тебе, похоже, нравится кормить меня загадками, — рассмеялась Роберта, когда они спускались по лестнице.
— А как иначе у меня получится заинтересовать тебя моей скромной особой? — Клемент чмокнул Роберту, а потом повел ее по аукционным залам, где светлые, нейтральные по цвету стены служили отличным фоном для картин и для мебели.
На Роберту сильное впечатление произвела коллекция столов — больших, маленьких, для самых различных целей. Самые старые относились к середине девятнадцатого века.
— Вещи восемнадцатого — начала девятнадцатого века хранятся под замком, — Пояснил Клемент.
— Мне нравится вот этот трехногий столик, — сказала Роберта. — Не попробовать ли мне купить его?
— Ну что ж… Крышка простая, не мозаичная, — с видом знатока произнес Клемент. — Не очень дорогая вещь, так что все зависит от того, сколько ты готова за него отдать. Но не забывай, что в интересах аукционного дома продать вещь как можно дороже. Но данный столик нельзя назвать ни особенно редким, ни слишком ценным. Так что приходи на аукцион и пробуй.
— Уж конечно я не пропущу аукцион! — возмутилась Роберта. — Неужели ты думаешь, я не захочу поглядеть, какой фурор произведет Мэган? А кстати, кто аукционист?
— Я. — Клемент широко улыбнулся. — И поверь мне, не самый плохой.
Роберта рассмеялась, а потом посмотрела коллекцию живописи. Некоторые картины были весьма ценные, но ни одна не могла составить конкуренции работе Силвиса.
— Да, Мэган будет звездой шоу, — довольно сказала Роберта. — Кстати, рама там ручной работы, я ничего с ней делать не стану, только почищу.
— Прекрасно. — Клемент взглянул на часы. — Пора закрывать: с Финна станется вернуться, чтобы проверить меня.
Когда аукционный дом был надежно заперт, корзинка для ланча вернулась к шеф-повару французского ресторана, а Клемент вез Роберту обратно к автостоянке, начал накрапывать дождик.
— Ты поедешь впереди на свой машине. Включим свет и сигнализацию на Финьюкейн-фарм, а потом я повезу тебя в Братер-коль, — сказал Клемент.
— Вне зависимости от того, хочу я или нет?
