Леди Хэннафорд, продолжая разглагольствовать, погрозила пальцем Джанин:
— Запомните мои слова! На днях в «Сандалс» случится неприятность. — Желая подчеркнуть важность этого пророчества, она воздела массивную серебряную ложку, словно апостольский жезл, и помахала ею перед носом девушки. — Все эти разговоры о том, что у нее бывают видения, свидетельствуют о плачевном состоянии ее нервной системы! А почему это происходит? Из-за одиночества и заброшенности. Я считаю, что ваш зять ведет себя непозволительным образом... Если бы у него была хоть капля совести, он сообразил бы, что молодая женщина, такая, как Крис, нуждается во внимании и любви, а как она может ощущать эту любовь, когда ее муж так часто и подолгу отсутствует? А теперь Тим говорит мне, что та красотка, Хэй, вновь появилась на сцене...
— Тетя! — Голос Тима прозвучал резко, как удар бича, которым он прервал поток ее речи.
Значит, отметила Джанин, он был не так уж увлечен врачеванием задетой гордости Элизабет Темпест... собственно говоря, в точности до наоборот. Он пересек комнату и предостерегающе покачал головой, глядя на свою тетку. Его темные глаза выражали недовольство, губы перестали кривиться в усмешке, а в голосе звучало осуждение.
— То, что я сказал вам вчера, тетушка, вовсе не предназначалось для повторения, — процедил он сквозь зубы. — Все, что вы сейчас сказали, звучит как злонамеренная сплетня, у нас нет абсолютно никаких доказательств, что миссис Хэй занимается какими-то недозволенными делами со Стивеном Блейром.
Леди Хэннафорд раздраженно фыркнула.
— Вчера ты говорил совсем иначе, дорогой! — Затем она посмотрела в сторону Элизабет и понизила голос: — Хорошо, я люблю скандалы, я старая сплетница! Но ты можешь мне поверить, что дыма без огня не бывает, а в свое время было достаточно много дыма вокруг этой отвратительной истории, которая даже попала в газеты! — Она склонилась в сторону Джанин и легонько погладила ее по колену. — Вероятно, хорошо, что вас в это время не было в Англии, милая, но ваша сестра, к сожалению, была, и мне кажется, именно тогда у нее и начались проблемы со здоровьем. — Леди Хэннафорд пыталась говорить тихо, но это ей не очень удавалось.
Элизабет Темпест попыталась отвлечь свою подопечную, деликатно предложив сандвич, однако та уже увлеклась темой разговора и отбросила всякую осторожность:
— Во всяком случае, зачем этой женщине понадобилось появляться здесь так внезапно... И если все это пустяки, тогда почему Стивен не представил вас вчера друг другу?
Джанин хотела ей как-то возразить, но не смогла и принялась сосредоточенно отряхивать крошки пирожного со своих коленей, сделав вид, что ее не слишком встревожили предостережения хозяйки дома. Девушка сделала скидку на ее возраст, природное любопытство и на то, что ей просто скучно. Все, что близко касалось ее сестры, а именно предполагаемую связь Стивена с другой женщиной, она не считала предметом серьезного обсуждения с кем бы то ни было.
Даже с Тимом, когда он вез ее домой. А сам Тим был необычно молчалив, даже немного резок в ответах, когда она к нему обращалась.
Тем не менее Джанин не могла удержаться от того, чтобы не упомянуть Элизабет Темпест. Она заметила, что его тетушка на этот раз была не очень ласкова по отношению к сиделке — ну разве можно запомнить, сколько кусков сахара нужно класть в чай едва знакомому человеку?
— Вот я бы никогда не запомнила! — добавила она, задумчиво глядя вперед сквозь ветровое стекло. — А Элизабет так старается угодить леди Хэннафорд...
К ее удивлению, Тим взорвался:
— Ну и что? Разве это преступление — стараться угодить старой леди? Мисс Темпест — одно из самых терпеливых созданий на свете, и моей тетке с ней несказанно повезло! На месте мисс Темпест мог быть какой-нибудь чопорный синий чулок, старая мегера, которая обращалась бы со своей подопечной так, словно та вообще не человек, и которая не стала бы считаться с чужими причудами! Я никогда не упускаю возможности сказать об этом тетке. Кроме того, мисс Темпест умна, очаровательна и при этом первоклассный специалист. Если вы думаете, что ухаживать за такой неугомонной старухой, как моя тетка, угождать ей на каждом шагу да еще жить в огромном пустом доме в Дартмуре — большое удовольствие, лучше попробовали бы сами... вы, школьная учительница со сложным характером и запредельным мнением о себе!
— Что?! — воскликнула Джанин, уставившись на него так, словно не верила своим ушам. Затем она покраснела, а потом ее щеки залила смертельная бледность. — Значит, по-вашему, я позволила себе лишнее? Но я ведь пыталась защитить сестру Темпест! Я не имела понятия о том, что вы так трепетно относитесь к ней, что даже малейшее замечание в ее адрес может вас так задеть!
— Не говорите глупостей, — резко заметил он.
— Я не говорю глупостей. — Джанин отодвинулась от него подальше и уперлась плечом в дверцу машины. — Я всегда думала о сестре Темпест именно так, как сказали вы... умна, обаятельна, первоклассный специалист. Единственное, с чем я не могу согласиться, — так это с тем, что ваша тетушка своенравна и несправедлива к людям. Она больной человек и имеет право на некоторое снисхождение.
— Точно так же, как вы имеете право отпускать колкости в адрес Элизабет, если вам этого хочется!
— О! Значит, для вас она — Элизабет?
— А почему бы и нет? — Он бросил на девушку сердитый взгляд, упрямо выставив подбородок. Глаза его сверкали, Тим с трудом сдерживался, но, видимо, она ему очень не нравилась, он давно хотел сказать ей об этом, и теперь представился удобный случай. — Я называю вас Джан... Моя тетушка считает это совершенно нормальным, хотя мое первоначальное желание называть вас Джейн было более разумным. Имя Джейн может быть едким и одновременно ласковым... прозвищем для старой девы и в то же время вздохом восхищения из уст влюбленного!
— Спасибо, — бросила Джанин, поджав губы.
Он остановил машину в нескольких ярдах от главных ворот «Сандалс», повернулся и стал рассматривать девушку, сдвинув темные брови.
— Нечего сидеть тут с таким видом, будто я смертельно оскорбил вас, — сказал он. — Я пока еще не выяснил, кто вы — фрекен Бок или нежная Джульетта.
— На вашем месте, — выпалила Джанин, безуспешно пытаясь открыть со своей стороны дверцу машины и выскочить на дорогу, — я отправилась бы к сестре Темпест и постаралась успокоить ее израненное самолюбие! Я заметила, что вы уже сделали одну отчаянную попытку во время чаепития, но, возможно, это не помогло. Она, вероятно, все еще горько переживает обиду и нуждается в вашем плече, чтобы поплакать на нем. Вы, по-видимому, имеете привычку предоставлять его хорошеньким женщинам для этой и других целей, поэтому не стану вас задерживать!
В этот момент дверца поддалась, но Тим, протянув руку, крепко ухватил девушку за запястье и от души расхохотался, словно его плохое настроение исчезло, как не бывало.
— Так-так-так! — победоносно воскликнул он. — Похоже, вы ревнуете!
— Не говорите ерунды! — Джанин попыталась вырваться, но он упорно удерживал ее на месте. Глаза девушки внезапно стали влажными, она заморгала, пытаясь сдержать слезы. — Мне нет никакого дела до того, как вы относитесь к Элизабет Темпест или к любой другой женщине! Стивен предупреждал меня, что вам нравятся легкомысленные и нетребовательные приятельницы, что вы предпочитаете, чтоб их было как можно больше, и не желаете посвящать свое время одной-единственной!
