Как это, должно быть, мучительно, что Хендрику приходится быть невольным свидетелем того, как Берн играет с ее чувствами, то приближая, то отдаляя от себя. Фелисити подумала, что у бедного Ноэля при двух таких серьезных соперниках вообще не остается шансов. Ей еще повезло, что сама она может соблюдать нейтралитет.
— Фелисити! Очнись! — говорила тем временем Изабель. — Берн спросил, что ты будешь заказывать.
Она слегка встряхнулась:
— О, простите, я размечталась.
— О ложе из розовых лепестков, судя по вашему лицу, — произнес Берн, и она вздрогнула от грубости его слов. Какое он имеет право критиковать ее мечты, когда он о них даже понятия не имеет?
Еда в ресторане оказалась такой вкусной, что Фелисити съела все с удовольствием, несмотря на то, что весь вечер она перехватывала то одно, то другое.
Маленькие железные фонари были здесь единственным освещением, и с крыши открывался невероятно красивый вид на город. Фелисити никогда еще не приходилось видеть такого роскошного и разнообразного фейерверка. Над белым куполом нового казино через определенные интервалы времени появлялись мириады маленьких белых звездочек, ракеты с ревом уносились в черно-синее небо, где распускались длинными розовыми струями или зеленым дождем.
С лодки, стоящей на якоре в заливе, постоянно запускали крутящиеся огненные колеса, и с прибрежных скал струились желто-зеленые огни, как сверкающие летучие рыбки.
Фелисити захлопала в ладоши в почти детском восторге.
— Это лучше всех праздников вместе взятых, — воскликнула она.
— Представьте себе, на какие хлопоты пошел Стефано, — проговорил Берн. — По крайней мере, хоть один человек остался доволен.
Фелисити все еще не сводила глаз с мерцающих огоньков в небе и ничего не ответила.
— Стефано может себе это позволить, — сказала она наконец. — Правда ведь, Хендрик?
Но Хендрика уже не было. И Изабель тоже. Фелисити была наедине с Берном.
— О! А куда все ушли?
— Пошли к яхте. Уже полночь. Нам пора возвращаться.
— А почему же тогда вы… — начала она.
Он положил ей на плечо твердую тяжелую руку.
— Вы были так зачарованы зрелищем, что жаль было вас отрывать.
— Да, надо уходить. — Она поднялась и стала искать шерстяную шаль, которую захватила с собой. Берн поднял шаль с пола, накинул ее девушке на плечи, прежде чем она успела что-нибудь сделать, быстро повернул к себе и поцеловал.
— Теперь мне все ясно, — ядовито произнесла Фелисити. — Еще один фантомный поцелуй фантомного любовника!
— Фантомный? — грозно переспросил Берн, но, к счастью, в этот момент к столику подошел официант, и Фелисити быстро спустилась по приставной лесенке. На одном из балконов стояла молодая девушка. Она перегнулась через перила и приветственно подняла руки, но Фелисити не поняла, к кому было обращено это приветствие — к ней или к Берну, который шел по пятам.
— Что вас мучит? — спросил Берн, когда они молча прошли несколько улиц.
— Так, ничего, только мне не нравится, когда со мной обращаются как с ребенком, — осторожно ответила она.
— А кто с вами так обращается?
— Вы вполне могли бы мне сказать, когда Хендрик и Изабель уходили, разве нет?
— Вам обидно, что Хендрик променял вас на Изабель?
— Ну нет, конечно нет, — вспыхнула она. — Мы с ним никак не связаны. Хотя, пожалуй, меня удивило, что вы отпустили Изабель с Хендриком.
— А может быть, я специально все так подстроил? — возразил он. — Что, польщены?
— Нисколько.
— Хорошо. Учту в следующий раз — если только он будет, этот следующий раз.
У пристани все еще было немало празднично одетых людей, они смеялись и пели, и Берн осторожно провел ее мимо наиболее шумной группы веселящихся.
— А Хендрик что, влюблен в Изабель? — вдруг спросила Фелисити.
— Это утверждение или вопрос?
— Скорее утверждение.
— Тогда не могу сказать, насколько оно верно, — мрачно ответил Берн. — Пожалуй, на данный момент Хендрик действительно может считать, что он влюблен в Изабель.
— Только считать?
— На самом деле Хендрик гораздо больше любит свою работу и свои идеалы. Порой ему кажется, что ему чего-то не хватает в жизни, и он начинает тешить себя мыслью о женитьбе. Ему тридцать пять, и ему иногда приходит в голову, что пора бы осесть, завести семью. Поэтому он как бы выглядывает из своей раковины, начинает посматривать вокруг, находит симпатичную девушку — и начинает воображать, что она и есть та, кто ему нужен. Потом он снова возвращается в знакомый безопасный мир своей работы.
— Вы так о нем говорите, будто он холодная рыба.
— Напротив. Если бы он был холодной рыбой, он просто просмотрел бы все возможные кандидатуры, выбрал бы одну из них и женился.
Теперь они уже подходили к тому месту, где стояла у причала яхта Берна, так что Фелисити больше не имела возможности задавать вопросы, которые позволили бы ей выяснить, а не так ли и сам Берн смотрел на вопрос женитьбы. Но Берн с Хендриком были совершенно разными людьми, так что они оба вполне могли остаться навсегда холостяками, только по противоположным причинам.
Хотя было уже довольно поздно, Луэлла и ее приятели все еще не вернулись.
— Я думаю, надо оставить их здесь, — заявил Берн после нескольких минут ожидания.
— А куда нам торопиться? — спросила Изабель. — Наверное, ты просто забыл, что значит быть молодым.
— Может быть, я никогда этого не знал, — возразил он, наклоняясь к ней с насмешливой гримасой.
Хендрик, сидевший рядом с Изабель, засмеялся.
— В ваших устах, Берн, это звучит неправдоподобно. Невозможно в это поверить.
— Ах да, — продолжала Изабель. — Всегда молод сердцем этот наш Берн.
Фелисити уловила довольно ядовитую нотку в голосе Изабель. Видимо, ее раздражало, что Берн остался в ресторане с Фелисити.
Наконец кто-то из них заметил Луэллу и ее спутников, которые неторопливо шли по набережной. Крики и смех встретили их, когда они поднимались на борт, — впрочем, Луэллу это нисколько не смутило.
Яхта отчалила и медленно поплыла по водной глади. Кто-то запел песню, остальные подхватили. Фелисити вдруг поняла, что эта ночь навсегда останется в ее памяти. Берн разрушил ее тщательно спланированную оборону, и она, так же как и остальные девушки, была уже готова броситься ему на шею. Но она никогда не уступит. Она заново выстроит бастионы и уедет с острова Росса такой же свободной и независимой, какой приехала сюда.
«Ла Перла» мягко ткнулась в стену гавани, и пассажиры собрались выбираться на берег.
