Книга Двадцать пятый кадр - Марина Серова

Чтобы найти преступника, требуется множество составляющих, и самое главное, свидетели и улики, как бесспорное доказательство совершения преступления. А где мои улики? Где свидетели? А свидетелей-то у меня и не остается.

Маша, к счастью, рядом, но, увы, ее сведения очень скудны. Так что пленочка, возможно, именно та ниточка, которая и поможет распутать клубочек.

По дороге я стала выяснять, где находится Машин тайник, чтобы прикинуть, способен ли посторонний обнаружить это место.

— И куда ты спрятала пленку?

— В занавеску, — апатично отозвалась Маша.

— Куда? — я не совсем поняла смысл ее тайника.

— Ну, в портьеру.. Знаешь, я купила плотную ткань для гардин и подшивала их с некоторым запасом, на случай, если при стирке ткань сядет. Но этого не произошло, а внизу остался некоторый подгиб, куда можно сунуть что-либо, если хочешь спрятать.

— Гениально, — я действительно восхитилась простому способу хранения особо ценных вещей. Надо будет взять на вооружение такой вид тайника, а то иногда незваные посетители являются в мою квартиру. Пару раз у меня устраивали погром и обыск, хотя я стараюсь не хранить дома важных улик.

Возможно, тайный посетитель Машиной квартиры до занавески так и не добрался. Я возлагала большие надежды на эту пленку. Поступить с ней я собиралась очень честно — дать Мельникову на разработку и на раскрутку по всем кражам. Возможно, Андрей не захочет провести розыск и задержание этого типа, так как прямых улик маловато, а лишь одни мои хождения, слежка и беседа с Крутиковым, которую к делу не приложишь. Тогда описание подозреваемого, а если повезет, и его действительное изображение я передам Плотникову и его компании. Эти изыщут возможности выследить и захватить воришку. Конечно, методы моих заказчиков не совсем гуманные, почему я и предупредила их о соблюдении мною правил законодательства. Но дать уйти этому хитрому плуту и хладнокровному убийце я не имела права. Что ж, он получит возмездие за содеянное.

Мы подъехали к Машиному подъезду Никого подозрительного, никаких машин. Я на ходу проверяла обстановку и оценивала пейзаж с точки зрения безопасности. Все спокойно. В подъезде мы бесшумно продвигались по лестнице. Я вслушивалась в тишину и безмолвие пустоты. Перед тем как Маша вставила ключ в замочную скважину, я проверила дверь на наличие незаметных проводков. Кто знает, вдруг Лису придет в голову мысль ликвидировать взрывом квартиру с кассетой и одновременно избавиться от Хохловой. Я ничего не обнаружила и позволила Маше открыть дверь. Она недолго повозилась с замком, и мы вошли в квартиру. Внезапный голос из кухни остановил наше дальнейшее движение:

— Какая приятная встреча. Обе птички прилетели в клетку. Я и не ожидал такой удачи.

Прямо по коридору, в проеме кухонных дверей, стоял мой недавний знакомый с пистолетом, направленным в нашу сторону. В холодных стальных глазах не было даже и тени любезности и галантности, которые он недавно расточал мне без всякой меры. Я отметила, что пистолет без глушителя. Если ему придется стрелять, а тем более дважды, то грохот будет достаточно сильный. Хотя в рабочее время в доме наверняка одни пенсионеры и детишки. Даже если и высунутся узнать, по поводу чего шум, то задержать его вряд ли смогут. А по предыдущим действиям Лиса я поняла, что мнительностью и нерешительностью он не страдает.

— Проходите, не стесняйтесь. Только помните, что я держу вас на мушке, никаких лишних трепыханий, — он радушно и приятно улыбался. Его глаза противно скользили и не упускали из виду ни одного движения.

«Далековато он стоит, выбить пистолет не удастся. Нет, не сейчас», — подумала я, стараясь обдумать ситуацию. Такой ход со стороны Лиса явно подтверждал мои рассуждения, что пленка имеет компрометирующие его кадры и что он пока еще ее не нашел. Самое главное, чтобы не спасовала Маша, если она с испугу отдаст ему пленку, то он закончит свое общение двумя выстрелами в упор.

Я подбодрила Машу взглядом и, почесав щеку, незаметно прикрыла пальцем верхнюю губу. Мы с ней молчали, я тоже старалась создать видимость парализованной страхом простушки. При этом я лихорадочно просчитывала возможные варианты нашего освобождения.

Он провел нас в комнату, жестом указал место на диване. Сам уютно расположился напротив в кресле.

— Садитесь вместе. Теперь побеседуем. — Он заинтересованно обратился к Маше:

— Где пленка, что тебе Киселев давал?

Маша изумленно посмотрела на меня, затем опять на Лиса:

— Мне ничего Вадим не давал, — голос у Маши слегка вибрировал и дрожал, но она сообразила, что в такой дрянной ситуации пленка является главным козырем в сохранении наших жизней. Она явно надеялась, что я по роду своей профессии просто обязана выкрутиться из передряги, в которую мы попали. Что ж, придется брать инициативу в свои руки и начинать активно пудрить мозги Лису.

— Позвольте узнать, а что вы делаете в чужой квартире? И почему пристаете к моей подруге с дурацкими вопросами? — я вложила в интонацию максимум раздражения и возмущения.

Лис улыбчиво прервал мою тираду:

— Заткнись, с тобой я потом поговорю. Сейчас вопрос к ней… Где пленка? Отдаешь ее, и свободна.

— Кто вы такой?! Я с вами вообще разговаривать не хочу — Ото, оказывается, Машенька может быть упрямой и показать свой норов.

И опять я влезла в разговор, перетягивая внимание на себя:

— Ах, даже так… Оказывается, Киселев имел на вас какой-то компромат. Интересно, где он его спрятал? — я нахально и бестактно уставилась на Лиса. Он прищуренно продолжал точить взглядом Машу, потом сердито взглянул в мою сторону.

— Об этом она нам и скажет.

— А может, лучше спросить у Крутикова? Ведь они с Вадимом были друзья, — я постаралась запустить его мысли в другом направлении.

— Как же, друзья… — он иронично отмел мои предположения.

— Киселев не дурак, наши теплые отношения с Димкой он учуял. Нет, ему бы он не доверил.