Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
– Напьются, подерутся, а мне перевязывай.
– Меня избили!
– Ага, рассказывай.
Выяснилось, что у меня вывих. «Две недели постельного режима, никаких физических нагрузок!» – припечатал неприветливый врач.
Для кого-то провести две недели в постели на правах тяжелораненого означает желанное блаженство. Для меня же это значило только одно: лишение предновогодних заработков, на которые я так рассчитывала. Если мне даже ходить не рекомендуется, то что говорить о танцах. Да и мой внешний вид мало располагал к появлению на сцене. Глаз утром просто не открылся. Половина лица была неинтеллигентно фиолетовой.
По дороге из травмопункта я зарулила в гастроном и приобрела невероятно вкусный, но строго запрещенный диетологами торт «Прага». Раз уж я все равно стала такая профнепригодная, то и парочка лишних килограммов, осевших на талии, меня не особенно испортит. При данных обстоятельствах никто и внимания не обратит на мою полноту.
Но насладиться поеданием пропитанного кремом теста в одиночестве мне не удалось, потому что возле подъезда меня ждала Наташка с объемистой сумкой в руках – видимо, она решила принести забытые мною в гримерке пальто, сумку и зимние ботинки.
Она не сразу меня узнала. А когда узнала все-таки, ее хорошенькая физиономия вытянулась.
– Ну тебя и уделали! Какой кошмар! А как же наш завтрашний концерт в «Кристалле»?
– Придется тебе отдуваться за двоих. – Я присела на лавочку, чтобы перевести дух.
– Варька… – Натка выпучила синющие глаза, – а как же… Как же наше выступление в «России»?! Через две недели… Мы же полгода к этому готовились!
– Значит, не судьба, – отрезала я, хотя при мысли о пропущенном концерте мне хотелось всплакнуть. Это же был первый серьезный концерт Вилли Федоркина, «сборная солянка» с самыми знаменитыми эстрадными исполнителями. Как бы в результате этого прогула мне вообще не оказаться за бортом.
– Токарев тебя убьет, – вздохнула Наташа.
– Ты пришла, чтобы погоревать вместе со мной?
– Нет, конечно, – спохватилась она. – Я твои вещи принесла.
– Тогда пошли пить чай. У меня торт есть.
– Торт! – с ужасом повторила она. – Я уже два года не ела торт.
– Вот и поешь заодно. Ты такая тощая, что ничего тебе не будет.
Через четверть часа мы уже весело болтали на кухне. Иногда я забываю, что Натке нет еще и шестнадцати. Я считаю ее почти подругой, и в моем к ней отношении присутствует разве что малая толика снисходительности.
Наташка рассказала мне о том, что произошло в клубе «Сказка фараона» в мое отсутствие. Правда, ее повествование показалось мне несколько однобоким. Мне-то было интересно узнать о том, что случилось с нахалом в полосатом джемпере и как отреагировал на мою агрессивную выходку его отец. Однако львиная доля Наташиного сумбурного повествования была посвящена… симпатичному фокуснику, на которого она положила глаз за кулисами.
– Ему всего восемнадцать лет. И он окончил только девять классов. С детства работает в цирке. Его папа знаменитый эквилибрист. Варька, он такой красивый, я раньше никогда таких не встречала. Я, кажется, влюбилась.
– Ты? Невозможно.
– Это еще почему? – обиделась она. – Он пригласил меня в цирк. Мне можно будет посмотреть на репетицию и покормить слона.
– Обычно ты принимаешь приглашения исключительно в ресторан, – усмехнулась я, – где сама наедаешься, как слон, причем употребляешь исключительно деликатесы.
– Так обычно я и иду на свидание для того, чтобы пожрать, – потупилась она, – а здесь… Это другое. Свидание ради самого свидания.
Я вздохнула. С Наташей я была знакома два года и за это время изучила ее характер досконально. Безусловно, ей к лицу внезапный романтический порыв. Но боюсь, что без крупнокалиберных подарков и походов по злачным местам моя подружка долго не продержится.
– С таким, как он, мне никогда не будет скучно, – продолжала петь дифирамбы своей новой пассии Натка. – Ты и представить себе не можешь, какой он романтичный.
– Лучше расскажи о другом своем «поклонничке», – мрачно усмехнулась я, – том идиоте, из-за которого я так прекрасно выгляжу.
Ната скривилась:
– Да что о нем и говорить? Классический пресыщенный урод. Сидел на сцене и рыдал в голос, пока его не увели. Представляешь, для него пришлось вызывать психолога.
– Какой кошмар!
– Вот именно. А его отец – вообще туши свет. Орал, что тебя надо посадить на пятнадцать лет. Так что ты еще легко отделалась. Мы с Федоркиным думали, что конец тебе. Я всплакнула даже.
– Спасибо, – умилилась я, – как это трогательно.
– А Пидоркин хотел позвонить в милицию, но у него отобрали мобильник. А потом ко мне подошел твой бывший, сказал, чтобы я собрала твои вещи и валила домой.
Наташа замолчала и выжидательно на меня уставилась. Я поняла, что ей не терпится услышать историю восстановления моих отношений с мужчиной, имя которого я целый год старалась не произносить вслух.
– Ну! – не вытерпела наконец она.
– Что?
– Не надо включать дурочку. Сама знаешь что. Как получилось, что вы опять спелись? Почему, когда ты рассказывала мне душещипательную историю о розе в почтовом ящике, забыла упомянуть, что он придет в клуб?
– Думаешь, я знала? С его стороны это была чистой воды импровизация. Оказывается, это он порекомендовал пригласить нас в «Сказку».
– Вот как? – вздернула подкрашенную бежевым карандашиком бровь Натка. – А это, случайно, не он порекомендовал тому придурку подняться на сцену? Странный он у тебя.
– Он не у меня. Он сам по себе.
– И что он тебе говорил? – Наташка отрезала себе еще кусочек торта.
Я последовала ее примеру – гулять так гулять.
– Сказал, что скучает.
– И ты ему веришь?
– Конечно, нет! И не собираюсь больше с ним общаться.
– Но если бы не он, неизвестно, где бы ты сейчас была.
– И что? Предлагаешь пасть на колени и распевать ему осанну?
– Ну, не знаю. – Пухлые губы Наташки были перепачканы шоколадом. В ее манерах не было ничего великосветского – она поедала торт с такой жадностью и скоростью, как будто до этого не ела три дня. Шоколад на губах придавал ее румяному лицу дополнительную детскость. В тот момент невозможно было поверить, что этот чумазый белобрысый ангелочек матерится, как подвыпивший боцман, пьет текилу литрами и спит с кем попало.
– Слушай, а давай не будем о нем, о’кей?
– Думаешь, он даст так просто о себе забыть?
Во всяком случае, я на это надеюсь.
Разумеется, надеялась я зря. Не прошло и трех дней, как Денис Викторович напомнил о своем существовании. Нельзя сказать, чтобы эти три дня были лучшими в моей жизни. Я отчаянно скучала, вдруг оказавшись в вынужденном домашнем плену. Никогда не думала, что ничегонеделание может быть таким утомительным. Я места себе найти не могла. Телевизора у нас с Зинкой нет. Так же как нет у меня и какого-нибудь милого домашнего хобби. Все эти женские забавы типа вязания крючком или вышивания крестиком провоцируют во мне непроизвольную зевоту. Я терпеть не могу готовить. О других аспектах ведения домашнего хозяйства лучше вообще промолчу.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
