– Что вы делаете? – воскликнула она.
– Спасаю попавшего в беду сокола, – ответил Линдсей и начал спускаться, держа в одной руке свою добычу. На полпути птица закричала и сделала неловкую попытку вырваться.
Джеймс тотчас остановился и принялся ласково поглаживать ей головку и грудку, уговаривая успокоиться, как малого ребенка. При этом Линдсей крепко держал обернутые рубашкой мускулистые лапы сокола, вооруженные грозными когтями. Вскоре усталая птица опять присмирела, и горец благополучно спустился на землю.
Исабель, прижимавшая к груди его зеленую рубаху, удивленно воззрилась сначала на своего похитителя, потом на его странную ношу. Теперь цвет ее широко раскрытых глаз напоминал предутреннее небо.
– Вы поймали сокола? – спросила она.
– Да, совсем молодого, – уточнил Линдсей. – Его путы зацепились за сучковатую ветку.
Кивнув головой, девушка наклонилась за его кожаными доспехами и сморщилась: давала о себе знать раненая рука, все еще прибинтованная к телу.
– Болит? – спросил горец, принимая от нее свои вещи.
– Немного, – ответила она, опустив глаза.
– Да нет, должно быть, болит сильно, если вы это признаете. Прежде чем отправиться в путь, надо сменить повязку.
– Было бы неплохо.
Бросив на нее недоверчивый взгляд – откуда такая покладистость? – Линдсей направился к месту ночлега.
– Что вы намерены делать с птицей? – спросила поспешившая за ним Исабель.
– Не знаю, – признался горец. – Но не мог же я оставить ее умирать?
Швырнув на землю ремни, кожаные латы и верхнюю рубашку, он сел на поваленный ствол, утопавший в зарослях папоротника, и стал осматривать сокола.
Исабель устроилась рядом, с любопытством разглядывая птицу.
– Мой отец держал соколов, – сказала она. – Они тоже были серые, с белыми полосками над глазами, но гораздо крупнее.
– Значит, это были самки, – заметил он.
– Мы выпустили бедных птиц в самом начале осады, – продолжала девушка. – Юстас предлагал их всех съесть, но я попросила его дать большинству свободу.
– А был ли среди птиц вашего отца хоть один самец? Если да, то моя находка, возможно, раньше принадлежала ему.
– Нет, я не припомню, чтобы у него были маленькие соколы, – покачала головой девушка.
– Значит, он не ваш, – согласился Линдсей. Он начал осторожно ощупывать пернатого пленника. – Ну-ка, уймись, птичка, дай тебя осмотреть… Зоб полон, тело не истощенное, значит, на воле он успел хорошо поохотиться.
– Вы уверены, что это самец? – спросила девушка. – Сама я мало разбираюсь в ловчих птицах, даже ни разу с ними не охотилась.
Она наклонилась поближе, чтобы рассмотреть пленника.
– Осторожно, у него острые когти, – предупредил горец и пояснил: – Отличить самца от самки легче всего по размеру: самки намного крупнее. Этот бедняга, – Линдсей снова погладил красивое оперение, любуясь своей находкой, – слишком мелок для самки его возраста. Видите, его перья еще не посерели полностью, как у взрослых птиц, значит, он совсем молод.
– Он прекрасен, – восхищенно пробормотала Исабель. – А какие чудесные у него глаза! Вы можете его развернуть?
– Пока нет, – покачал головой Джеймс, – потому что так он будет спокойней. Кстати, глаза золотистого оттенка бывают у соколов только до двух лет, а потом становятся красными, как кровь.
Он поднял спеленутую птицу головой вверх, и та недовольно закричала. Горец ухмыльнулся:
– Что, надоело сидеть в моей рубахе? Ох, и нетерпелив же ты, парень!
– Вы собираетесь оставить его себе или отпустите на волю?
– Отпустить его сейчас я не могу, – ответил Линдсей. – Левое крыло у него повреждено, сустав опух. Надеюсь, это всего лишь растяжение, но мне все равно придется его подержать у себя, пока он не выздоровеет, – Джеймс задумчиво почесал голову и посмотрел на птицу. – Соколы отличные ловчие птицы… Не знаю, может быть, я оставлю этого красавца себе.
– Но ведь у него есть хозяин! – возразила Исабель.
– Птица могла прилететь издалека, – пожал плечами горец, – да и в лесу она уже давно, так что хозяин, наверное, поставил на ней крест.
– Но держать у себя чужую ловчую птицу без разрешения хозяина противозаконно, – нахмурилась девушка. – За это могут даже повесить!
– Если меня поймают, – спокойно посмотрел ей в глаза Линдсей. – А меня и без того найдется за что повесить, и вы это отлично знаете, миледи.
Она потупилась вместо ответа.
– Кроме того, – продолжал горец, поглаживая птице грудку, – вы говорите об английском законе, а в нашей стране такого правила нет. Или вы считаете, что мы должны подчиняться не своим, а английским законам?
Исабель покачала головой – сколько неосознанной грации было в этом движении! – и Линдсей от души понадеялся, что она и вправду так думает.
Поднявшись на ноги, он подошел к дубу, положил птицу на смятый после ночевки плащ и уселся возле нее на корточки.
– Вообще, тут нечего обсуждать, – заметил он, вновь принимаясь поглаживать сокола, который недовольно заклекотал, – потому что отыскать его владельца было бы затруднительно. Я и пытаться не буду, у меня есть дела поважнее.
Линдсей взял свой большой лук, вынес его на середину прогалины, согнул и воткнул концами в землю.
– Что вы делаете? – удивленно спросила девушка.
– Надо же бедняге на чем-то сидеть, – объяснил Линдсей. Вернувшись к плащу, на котором бился, безуспешно пытаясь освободиться от импровизированного чехла, сокол, горец опустился возле него на колени. – Исабель, помогите!
– Да, конечно! – Девушка тотчас подошла и опустилась на колени рядом с ним. – Что я должна делать?
– Можете придержать его, чтобы он успокоился?
– Постараюсь, – ответила она и осторожно прижала к земле здоровой левой рукой трепещущую спинку птицы.
Джеймс развязал длинную кожаную подвязку, державшую его толстый шерстяной чулок, достал ремешок и подвязал им чулок, а потом разрезал кинжалом кожаную подвязку на две части, длиной около тридцати дюймов каждая.
– Вот и новые путы для нашего красавца, – сказал он. – Теперь держите его покрепче, сейчас я их привяжу и сниму с него рубашку.
Исабель старалась изо всех сил, но, пока Джеймс привязывал кожаные полоски на лапы птицы, ему пришлось проявить недюжинную ловкость, чтобы избежать ударов острых, как бритва, когтей.
– Будьте осторожны, – напомнил он девушке. – Нашему пленнику ничего не стоит исполосовать вас когтями или сломать вам палец одним ударом клюва, так что не зевайте.
Исабель испуганно покосилась на сокола, но ее рука, лежавшая у него на спине, не дрогнула, и Линдсей еще раз мысленно похвалил прорицательницу за смелость. Закончив с путами, он взял тонкую руку девушки и завел ее под рубашку, в которую была закутана птица:
